Читать «Чингисхан. Властелин мира» онлайн - страница 51

Это был мир воинственный, но умеющий ценить песню и услаждать слух музыкой. Мир, наполненный внутренними переживаниями, погрязший в рабстве, в страсти к обогащению и в немалой степени в пороках и интригах. Этот мир доверял управление своими делами вымогателям, своих женщин – опеке евнухов, а свою совесть вверял Аллаху. В этом мире следовали различным догмам и по-разному толковали Коран. Здесь подавали милостыню нищим, мылись со всей тщательностью, собирались на освещенных солнцем двориках посплетничать и опирались на покровительство сильных мира сего. По крайней мере раз в жизни здесь совершали путешествие в Мекку к покрытому бархатом «черному камню» – метеориту храма Кааба. Во время этого паломничества исповедующие ислам потирают плечи, укрепляют свой религиозный пыл и возвращаются домой с чувством благоговения перед необозримой широтой своей земли и многочисленностью правоверных. Несколько столетий назад их пророк зажег огонь, который был далеко разнесен арабами. С тех пор самые разные люди, исповедующие ислам, объединялись в общем деле завоевания. Первая волна завоевателей захватила испанскую Гренаду и всю Северную Африку, Сицилию и Египет. Со временем военная мощь ислама от арабов перешла к туркам, но и те и другие вступили в священную войну против облаченных в доспехи воинов-крестоносцев, которые пришли захватить Иерусалим. Теперь, уже в начале XIII столетия, ислам был в зените военной мощи. Теряющие силу крестоносцы были оттеснены к побережью Святой земли, и первая волна турок очистила Малую Азию от солдат деградирующей греческой империи.

В Багдаде и Дамаске халифы – главы исламских общин – сохраняли великолепие времен Харуна аль-Рашида и Бармекидов. Поэзия и песнопения были изящными искусствами, а остроумные изречения формировали личность. Небезызвестный ученый – астроном Омар Хайям – отмечал, что люди, верившие, что страницы Корана содержат земные знания, чаще других видят гравировку на дне чаши выпитого вина.

Даже глубокомысленный Омар Хайям не мог игнорировать блеск и великолепие воинственного ислама. «Так султан за султаном проживали часы своей судьбы во всем их великолепии и уходили».

Омар, писавший свои печальные четверостишия (рубай), не преминул восхититься двором царя Джамшида, золотым троном Махмуда и поразмышлять о возможности рая, который ожидает этих паладинов ислама.

Как Омар, так и Харун уже давно были в могиле, а потомки Махмуда Газневи управляли Северной Индией.

Халифы Багдада впитали мудрость мира, занимаясь политикой, а не завоеваниями. Но предводители исламского воинства, которые смогли оставить свои внутренние распри и объединиться против рокового врага, выглядели не менее роскошно и беззаботно, чем в те дни, когда Харун аль-Рашид веселился на пирах со своими товарищами. Они, эти потомки воинственных принцев, жили в мире изобилия, где реки, текущие с лесистых горных хребтов, делали плодородными песчано-глинистые почвы пустыни, способными давать богатые урожаи зерна и фруктов. Жаркое солнце возбуждало живость ума и желание жить в роскоши. Их оружейные мастера выковывали стальные клинки, которые можно было согнуть пополам, сверкающие серебряным покрытием щиты. Они носили кольчугу и легкие шлемы из стали. Они скакали на чистокровных скакунах, быстроногих, но не слишком выносливых. И им были известны секреты воспламеняющегося лигроина и ужасного «греческого огня». В их жизни было немало развлечений: