Читать «Драгоценности Жозефины» онлайн - страница 142
Алина Егорова
– Слушаю! – повторила Таня. Ответа не последовало. – Не хотите говорить, не надо!
Таня его не замечала. Зато заметили ее друзья. Вечер, дорога домой лежала от остановки через сквер. Из кустов, как из преисподней, вылезли четыре фигуры и перегородили дорогу. Самый высокий из них – Серый начал издалека.
– Ты, Суслик, как я посмотрю, совсем борзым стал, поляну не сечешь.
Двое вырубаются, третий в неудобной позиции – успеет нанести удар, определил расстановку сил Юра.
– Чего молчишь, ботаник? Очко играет? А не фиг на чужих чувих слюни пускать. Еще раз к Тайне сунешься, накостыляем.
– А может, вмазать ему меж глаз? – посоветовали Серому друзья.
– Слышь, Суслик? Народ требует зрелищ. Но я сегодня добрый. Вали, пока рыло не начистили.
Юра, не меняя темпа, и даже нарочно чуть медленнее, чем шел до этого, не оглядываясь, двинулся в сторону дома. Он все прекрасно понимал, от него требовали прекратить обращать внимание на Таню, иначе побьют. И занятия борьбой помогут едва ли – силы неравны. Но он не собирался слушаться эту шайку. Таня – не их собственность, она сама решает, с кем ей быть.
Он написал ей стихотворение. Долго подбирал слова. Правда, вышло не очень складно. Юра бросил ей самолетик на балкон. Попал только с пятой попытки, а до этого самолетик пролетал мимо. Застрял в ветках дерева, и пришлось делать новый.
Но надо быть начеку.
Серый и компания заловили его в классе перед уроком французского. Француженка еще не пришла, а немногочисленных одноклассников они попросили выйти. Серый вытащил из кармана смятый листок бумаги, в котором Юра узнал свой не долетевший до Таниного балкона самолетик.
– Твое сочинилово, Мандельштам хренов?
– Кто так пишет, придурок? Я тебя сейчас писать научу. Бери мел, пиши: «Я придурок, я дебил, я чмо». И без ошибок давай. «Я даун», – продолжал диктовать Серый. – И от себя что-нибудь добавь.
«Я серое убожество», – вывел Юра.
– Годится, – похвалил Серый. – Теперь подпишись.
«Завадский Сергей», – написал Юра.
– Что? Вот урод! Ну, ты меня достал!
Прозвенел звонок, зашла учительница, а за нею гурьба ребятни.
– Завадский! Что за приступ самоуничижения? Стирай свои заметки.
Учительница французского была одной из немногих, которую все слушались. И не потому, что она была злой, нет. Она отличалась невероятной женственностью: звенела изящными браслетами, на шее и в ушах носила изысканные украшения, высоко закалывала волосы, которые выбивались и падали на лицо. Преподаваемый ею предмет очень ей шел. Легкая блуза с рюшами, длинная юбка с высокой талией, шерстяной жилет, туфли на тонких каблуках. От нее исходило обаяние, которое чувствовали все – и коллеги-учителя и ученики. Никогда не повышала голоса, она говорила тихо, с завораживающей хрипотцой, усмиряя хулиганов одним лишь взглядом своих шоколадных глаз. Серый, привыкший дерзить учителям, с француженкой делался смирным. Он вообще робел перед такими вот женственными женщинами.