Читать «Еврейский смерч или Украинский прикуп в тридцать серебреников» онлайн - страница 19

Еврей на все это отвечает привычным жестом и привычными словами: известное дело – мы во всем виноваты; где бы ни стряслась беда, будут искать и найдут еврея. Девять десятых их того, что пишется в еврейских изданиях по поводу евреев и России, составляет только пересказ этой стереотипной фразы. Так как всегда и во всем мы, конечно, виноваты быть не можем, то еврей делает отсюда весьма лестный для нас и на первый взгляд житейски весьма удобный вывод, что мы всегда и во всем правы. Нет хуже: он просто отказывается подвергнуть собственному суду свое поведение, отдать самому себе отчет в том, что он делает и чего не делает, но, может быть, должен был бы делать…

Итак, верно ли, что евреи несут ответственность за крушение русской державы, и, следовательно, за бедствия, испытываемые русским народом? ‹…›

Нечего и оговаривать, что не все евреи – большевики и не все большевики – евреи, но не приходится теперь также долго доказывать непомерное и непомерно рьяное участие евреев в истязании полуживой России большевиками.

Обстоятельно, наоборот, нужно выяснить, как это участие евреев в губительном деле должно отразиться в сознании русского народа.

Русский человек никогда прежде не видел еврея у власти

Русский человек никогда прежде не видел еврея у власти; он не видел его ни губернатором, ни городовым, ни даже почтовым чиновником. Бывали и тогда, конечно, и лучшие и худшие времена, но русские люди жили, работали и распоряжались плодами своих трудов, русский народ рос и богател, имя русское было велико и грозно.

Теперь еврей – во всех углах и на всех ступенях власти

Теперь еврей – во всех углах и на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе Красной Армии, совершеннейшего механизма самоистребления.

Он видит, что БиЮпроспект Св. Владимира носит теперь славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект переименован в проспект Володарского, а Павловск – в Слуцк.

Русский человек видит теперь еврея и судьей, и палачом; он встречает на каждом шагу евреев – не коммунистов, но все же распоряжающихся, делающих дело советской власти: она ведь всюду, от нее и уйти некуда.

А власть эта такова, что поднимись она из последних глубин ада, она не могла бы быть ни более злобной, ни более бесстыдной.

Неудивительно, что русский человек, сравнивая прошлое с настоящим, утверждается в мысли, что нынешняя власть еврейская и что именно потому она такая осатанелая. Что она для евреев и существует, что она делает еврейское дело – в этом укрепляет его сама власть… ‹…›

Первое место среди течений в еврействе должно отвести сионизму, как по объему его влияния, так и по тому, что и фантастика, и притязательность, и порождаемое ими тяготение к смуте, как к родственной стихии, выражены в нем наиболее ярко. При всем различии и содержания и путей существуют глубокие формальные сходства между сионизмом и большевизмом. ‹…›

Тому и другому чуждо представление о трагическом в жизни как таковой; оба с одинаковой решительностью отрекаются от старого мира, хотя мир одного – не мир другого; один и другой имеют каждый свою обетованную землю, которая течет млеком и медом.