Читать «Жизнь ни о чем» онлайн - страница 110

Воды наносить для баньки тоже моя работа, да и топить баню я люблю и умею, пусть женщины в это мужское дело не встревают.

И пока суд да дело, глядишь, и сумерки подкрались, и наступил долгий летний вечер, и банька уже истопилась, и Наталья Васильевна уступила первый, самый сильный пар гостям.

— У меня что-то сердце в последние разы стало прихватывать, — сказала она. — Я уж потом, после вас, когда попрохладнее станет.

Ей казалось вполне естественным, что мы, приехавшие к ней вдвоем, вместе и отправимся в баню. Мне было немного неловко перед Наташей, которая все понимала и тихо наслаждалась моей неловкостью, хихикала, прикрывая рот по-деревенски тыльной стороной ладони. И в то же время обидно было отказываться от заслуженного целым днем деревенских трудов удовольствия: кто парился в русской бане, тот понимает, что самому себя хлестать веником — пустое дело. Все равно что секс в одиночку. Или водку пить одному, с зеркалом. Недаром же русская традиция пьющего в одиночестве сразу зачисляет в алкоголики. Но париться одному — это хуже, гораздо хуже, объяснял мысленно я кому-то, кто, кажется, молча наблюдал за моими муками:

— Ну, ты идешь наконец? — спросила она меня, стоя на порожке предбанника. — Или ты париться боишься?

— Париться я не боюсь.

— Значит, ты меня боишься?

Тебя я тоже не боюсь. Приходилось, между прочим, и париться в смешанной компании, и купаться нагишом. Ничего особенного. Мы же не в девятнадцатом и даже не в двадцатом живем — в двадцать первом веке. Стесняться голого тела нынче не принято. Тут тебе и нудистские пляжи, и Интернет, где все так и норовят выставить себя в натуральном виде на всеобщее обозрение. А баня: Баня — это прежде всего чистота, это жар, это сухой пар, обволакивающий все тело, это пара веников, которыми сперва долго обмахивают и обтирают распростертое на полке тело и только потом яростно его хлещут, пока жертва не запросит пощады и не выскочит в мыльню, чтобы окатить себя с ног до головы ледяной водой из деревянной шайки. Вот что такое настоящая деревенская баня.

И еще — это лукавый взгляд Наташи, когда она, обнаженная, сверкая в полутьме белой кожей и рыжим, натурального цвета, треугольником волос, обернулась ко мне, отворяя низкую дверь в парилку, и ее тело, доверчиво распростертое передо мной и как бы потягивающееся, отдающее себя каждому прикосновению распаренных березовых листьев, и ее пронзительный визг, когда я, выскочив следом, окатил ее из шайки, и белая, нежная грудь, которая мерцала и склонялась надо мной, когда пришла моя очередь париться и когда я перевернулся на исхлестанную спину и подставил под ласковые удары веников грудь и живот.