Читать «Скворец №17 (рассказы)» онлайн - страница 10

— Ты, это самое… па людях пе вздумай так ходить, — сказал он и почувствовал тревожный холодок в душе: как же она здесь без него, пока он учится в ПТУ, как же это она ходит, и никто не догадается, какая она? Неужто никто из хлопцев не замечает ее? И смутной затомился тоской — это же сколько ждать, ведь ей ещё девятый и десятый кончать. Писем он писать не любил и на каждые её пять писем отвечал одним — кратко, самую суть, без антимоний. Никогда раньше не думал, а теперь подумал: вдруг не станет ждать? Затянулся от волнения глубоко, выдохнул дым.

— А это самое… колечко-то не потеряла?

— С чего это я стану терять?

Оля нырнула под стол, повозилась внизу, вынырнула и протянула руку. На безымянном пальце вспыхнуло колечко — знак! И хотя колечко было только позолоченное, оно сияло ярко и вечно, потому что было знаком их верной и вечной дружбы, начавшейся много-много лет назад, когда они были ещё маленькими, совсем маленькими, чуть не с детдомовской колыбели.

— А твое-то где? С тобой?

Федька хмыкнул, полез в задний карман брюк, пошарил, улыбаясь, поднял брови, задержал дыхание и заморгал, заливаясь жаром.

— Да я его, видать, в старых брюках оставил… в ПТУ. Там, значит, и оставил. Точно. Оставил. Не пропадет. Брюки в чемоданчике — верное дело, сдал в камеру хранения…

Однако говорил он неуверенно, без убеждения, и Оля что-то уловила в его голосе, спрятала свое колечко и долго смотрела в Федины глаза: неужели забыл? А ведь уговаривались: с колечком никогда не расставаться! И в Фединых глазах ей почудилась ухмылочка: то ли от несерьезности к уговору на всю жизнь, то ли от досады на свою память. А вдруг раздумал? И она сразу все поняла. Упала на стол и заплакала.

— Ты чего, ты чего? — испугался Федя, чувствуя себя гадко, будто и вправду нашкодил. — Ты чего, дурочка?

Не говорил бы, не трогал ее! Она сбросила его руки с плеча.

— Ой, мамочка! Ой, родненькие мои! — тихо плакала она. — Ой, чуяло мое сердце!

— Да не шуми ты!

— Забыл, какие слова мне говаривал? Уйди от меня!

Федька поначалу сидел как истукан, потом спохватился, оторвал её от стола. Лицо её было зареванное, несчастное, и в каком-то странном наслаждении, в неслыханной и никогда не испытанной ранеё радости он утирал ей жесткими ладонями слезы, мокрый ее, сопливый нос, жалел её и гордился, что она вот так убивается не из-за какого-нибудь хмыря, а из-за него, Федьки Шпаликова, — и оттого разлилось в нем успокоение, и плач её был для него слаще меда, и неуверенность ушла из него, так что и сам подивился зряшным мыслям своим. Нет, такая, как она, станет ждать и год, и два, и три, всю жизнь, потому что другой такой нет больше на свете и что связаны они на всю жизнь крепче всякого колечка!

Федька Шпаликов насухо утер ей нос, сунул в руки каленый платочек. Оля высморкалась, однако лопатки непрощающе вздрагивали под его заскорузлой ладонью.

Время шло, в коридорах уже слышался топот первых полуночников, а она все сердилась. Федя смотрел на Олю и соображал, как бы её утешить. Денег с собой было всего на обратный проезд, так что решил поехать зайцем, но купить конфет. Кому же побаловать ее, круглую сироту, как не ему? Он думал о том, что должен ей быть и за мать и за отца, и чувство это родительское поднялось в нем, не давая дышать, так бы и не знаю, что сделал для нее, скажи она только, так бы и прыгнул с осокоря в речку. Однако чего это она не угомонится, удивился Федька.