Читать «Скальпель и автомат» онлайн - страница 111

А сегодня дежурю по части. Рано утром начальник штаба четко рапортует: «Дежурство сдал!» «Дежурство приняла!» Днем довольно тихо. Раненых поступает мало. Часть раненых отгружаю в спецгоспиталь. Вечер. Проверяем с санитаром затемнение окон. Темные контуры деревьев в квадратном дворе. Простучали шаги сестричек, бегущих в столовую. Все смолкло. Медленно обхожу двор, иногда подолгу стою у деревьев, слушая тишину и далекий шум войны. Шепотом читаю стихи Симонова, Пушкина и любимое «письмо маме», которое написала Лиля Жукова еще зимой под Острогожском. Оно и сейчас в памяти:

Здравствуй, милая мама, шлю, родная, привет - Самый пламенный, самый... самый - слов даже нет! Мама, честное слово, ты б хоть раз поняла, Я жива, я здорова, я - какая была. Впрочем, та ли, другая, разберешься сама. Я как раз отдыхаю, добралась до письма. Тихо-тихо в землянке, чуть почувствуешь тут, Как тяжелые танки по дороге пройдут. Столик - ящик на ящик, вата, бинт под рукой. Вот и весь наш образчик, мой приемный покой. На печурке кирпичной круглосуточный чай. Все обычно, привычно и живи... не скучай. Знаешь, милая мама, нет, послушай сперва, Не девчонки упрямой, это друга слова. Я в пути возмужала, был нелегок тот путь, Стала крепче, пожалуй, и постарше чуть-чуть. Нынче все ничего мне, а бывало - нет сил. Первый раненый, помню, мне воды подносил. Я вздыхать избегаю - это можно потом, Я сестра, дорогая, фронтовая притом! И когда перевязка без наркоза идет, Тут и ласка, и сказка, тут и присказка в ход. Тут, раз надо, так надо, и держись до конца! Но какая награда - встретить после бойца! Вот он вылечил руку, возвращается в бой. Как с товарищем, другом, говорит он с тобой. И тебе той рукою, руку жмет человек, И «спасибо» такое, что запомнишь навек. А на жухлой соломе, в тишине стон сдержав, Наш защитник родимый, умирает от ран. А какие здесь люди, и какие друзья! Пусть же памятна будет им хоть ласка моя! А над скатертью белой, как с работы придешь, Плакать, мама, не надо, будет сон не хорош! Выпей чашечку чая, я уж выпила тут. И кончаю... кончаю, вон солдата несут...

Тихо. Бой еле слышен. Время течет медленно. Вот и туман уже садится - шинель стала, как седая. Иду к столовой. Дверь открыта. Темно. Прислонилась к столбу, слушаю тишину. Шаги... Страшно! Молчу... «Дежурная?» «Так точно, товарищ офицер!» «Вы сегодня дежурная?» Пожимаю плечами: что можно ответить? «Я ждал! Вы не пришли! Пришел я к вам!» Крепкие руки сжали мои плечи, прижали к столбу. «Пустите же!» Резко присела и вывернулась из цепких рук. Громкие шаги, и в светлеющем проеме двери появился санитар Евгений Жадан. Я рванулась к нему, облегченно сказала: «Проходите, пожалуйста, товарищ офицер!» И посторонилась... Офицер уходит. Схватив Евгения за руку, никак не успокоюсь. Идем с прихрамывающим санитаром к калитке, смотрим в сереющую тишину. Вздрагиваю всем телом. Евгений оборачивается. «Вы дрожите?» «Сейчас пройдет! Это я струсила!» «Простите! Я видел, как офицер за вами следил и вошел в столовую». Я благодарна ему, слегка пожимаю его руку: «Спасибо!»