Мама, и ты в свой час черную шаль надела,Шаль, у которой концы от горьких слез солоны,Кос молодых черноту укутала тканью белой,Черной прикрыть пришлось белый блеск седины.Точно волокна туч, точно дымов волокнаСбросил на белый снег буйного ветра порыв,Словно бы лампы свет, льющийся тихо в окна,Злой потушили рукой, наглухо ставни закрыв,Черная, черная шаль, древняя шаль горянок!Вас, отошедших в вечность, длящийся век наказ.Нет у ней бахромы, вышивок нет багряных…Носят ее живые — значит, помнят о вас!..Движутся черные тениВесны, осени, зимы.Длится, не убывая,Траурный их черед.И — мне теперь сдается —Колокол Хиросимы,Колокол поминальный,Он и над ними поет.Движутся черные шали.Все же их что-то много!..Слышится мне над нимиМерный, тяжелый звон.Словно гора АхульгоВсе еще бьет тревогуИ насыщает воздухМузыкой похорон.Черная горская шаль, с детства ты мне известна,Издавна почитаю тихую скорбь твою.Песни твоей печаль, хотя она бессловесна,Я до конца понимаю, вместе с тобой пою.
