Читать «Ночной звонок» онлайн - страница 236
Юрий Александрович Голубицкий
Скамья была роскошная — длинная, широкая, с удобной спинкой, сияла зеленой краской. Саша Длинный сел первый и с наслаждением вытянул ноги. Заглянув в выложенную кирпичом яму, сказал:
— Это очень прекрасно — здесь сидеть. Лучше, чем там лежать. А, Рябиков?.. Эх, половили мы с тобой разных мошенников, да и бандитиков, случалось. Помнишь?
— Как не помнить, Александр Никитич.
— Что с Синевым-то? — строго спросил и кинул искоса прицельный взгляд.
— А вы что-нибудь знаете, Александр Никитич? Хотел посоветоваться.
— Знаю тебя: ты советоваться пришел, когда сам уж все уяснил. Так?
— Да почти… но и не совсем. Хочу помощи просить. Совета.
Старик медленно и торжественно поднес руку к седому усу.
— Дам совет. Брось-ка мне китель, вон на бугорке лежит. Счас и пойдем.
— Куда, Александр Никитич?
— Вниз пойдем — покуда. Беседу будем вести, — ответил бывший старшина и гроза оковецких «мошенников и бандитиков».
Разговаривая, они спустились с кладбищенского холма. Прошли центральной улицей. Затем старик свернул в проулок, который вел к больнице — и решительно направился к дому Хлыновых.
4
Когда миновали забор, за которым уже начиналась территория обитателей длинного кирпичного дома, Саша Длинный сказал:
— Вот какое тут дело-то, родимый… — Рябиков невольно улыбнулся, вспомнив, как в свое время доставалось Александру Никитичу в милиции за это слово — «родимый» — которое он, страж порядка, употреблял и в те годы. Случалось, что с беспечной фамильярностью и начальнику его адресовал. — Слыхал я, как гавкали друг на дружку Костька Хлынов с маткой своей. Я Костьку-то, паршивца, с люльки знаю. А кричали они вот о чем… Костыка матке: не бреши, что Пашку брат утопил — сам утоп! Она ему: а я, мол, видала. А он в ответ: ты-то ничего не знаешь, а вот я точно знаю… Намотал я это дело на ус. Думаю — пригодится. Вот и пригодилось.
— Когда слыхал, Александр Никитич?
— А на второй день после того, как ты тут был. Они отношения выясняли, а я шел мимо, здесь, вдоль забора, да и слышал. Постоял еще по старой привычке, — вздохнул он то ли с печалью, то ли с застарелой тоской. — Да вон и Костька… Эй! — возвысил он старческий голос, сделав его начальственным и суровым, а поди-ка сюда, Костька!
Младший Хлынов, все в той же распахнутой на смуглой груди желтой рубахе, оглянулся, минуту помедлил, потом независимо подошел.
— Здорово, дядя Саша, — сказал с насмешливой почтительностью, не глядя на Рябикова. — Чего приперся?
— Вот ты у меня поговори… — зловеще начал Саша Длинный, но тут же поперхнулся смехом. — Ну, сукин кот, ну, сукин кот!.. Ладно, — оборвал он себя уже серьезно. — Ты меня знаешь. Если что спрашиваю — значит, нужно. Отвечай правду: был на берегу, когда Пашка Синев утонул?