Читать «Резанов и Кончита. 35 лет ожидания» онлайн - страница 51

Татьяна Алексеева

Мысль о собственной неудаче и о том, что кто-то другой, возможно, справится с тем заданием, которое сам он выполнить не сумел, заставила Резанова заскрипеть зубами еще сильнее и так надавить на перо, что оно насквозь прорвало плотный лист бумаги. Николай негромко выругался и отложил испорченный лист в сторону. Впрочем, записи на нем все равно были слишком грязными и неровными, так что их пришлось бы переписывать набело.

Корабль качнуло особенно сильно. С кончика пера на новый чистый лист бумаги сорвалась маленькая капелька чернил, и в середине листа мгновенно растеклась похожая на небольшого паука клякса. Николай вздохнул и, стараясь ничего больше не испачкать, сунул перо обратно в закрепленную на столе не проливающуюся чернильницу. Работать при такой качке не имело смысла, тем более что она постепенно усиливалась. Ему и начинать-то в тот вечер ничего не следовало, но шторм продолжался уже несколько дней, и сидеть совсем без работы командору было невыносимо. Но, как выяснилось, его надежды на то, что качка будет не слишком сильной и не помешает ему писать, были напрасными…

Николай аккуратно сложил чистую и исписанную бумагу и убрал ее в ящик. Как назло, после этого каюта как будто бы стала раскачиваться слабее, но распаковывать бумагу и начинать работу снова командор не рискнул. Он покосился на лежавшую на койке японскую книгу, но понял, что читать ему тоже не хочется. Тогда он, устроившись на койке поудобнее, погасил свечу в фонаре и стал повторять про себя выученные японские глаголы и прилагательные. Это занятие всегда успокаивало его, какой бы язык он ни вспоминал, – скорее всего, потому, что, в отличие от любых других дел, изучение языков всегда давалось ему необыкновенно легко. Уже не первый раз Николай думал о том, что как раз этим ему и нужно было заниматься в жизни, как раз для этого он был рожден – переводить книги или составлять словари иностранных слов. И именно потому, что занимался он всю жизнь не своим делом, его и преследовали неудачи. Сначала в пути в Японию, когда они с капитаном Крузенштерном не поделили власть на корабле, потом – в самой Японии, когда он не сумел быть безупречно вежливым с местными жителями…

Как всегда, воспоминание о недавних событиях заставило Резанова скривиться, словно от боли. Но отгонять неприятные мысли и делать вид, что у него все хорошо, командор не стал. Наоборот, он принялся снова, уже далеко не в первый раз, оживлять в памяти то один, то другой эпизод своего путешествия, заставляя себя как следует запомнить, что он делал не так, и понять, как ему нужно было поступить в каждом случае. Вот их первая размолвка с Крузенштерном: тот возмущается, что Резанов, «просто пассажир», командует, да еще весьма успешно, на его корабле, а «пассажир», задетый за живое пренебрежительным тоном капитана, отвечает ему не менее резко… Вот они окончательно перестали разговаривать, и, хотя жить им по-прежнему приходится в одной каюте, хранят молчание целыми сутками, даже находясь наедине, а в самых крайних случаях с высокомерным видом передают друг другу записки… Вот их, наконец, чуть ли не силой заставляет помириться генерал-губернатор Камчатки Кошелев… И ведь все равно он, Резанов, до сих пор обижен на Крузенштерна, хоть и понимает, что они оба вели себя не самым лучшим образом! Хорошо хоть теперь они плывут на разных кораблях и друг с другом не общаются!..