Читать «Круглые кубики» онлайн - страница 31

– Спи, Микаэла. Завтра все расскажу. Спи, девочка. – И бабушка нервным, коротким движением набросила на меня одеяло. – Завтра.

Потом я скозь сон слышала приглушенные голоса. Разговаривали явно на повышенных тонах. Слова было не разобрать, как через вату. Щелчок – это бабушкина зажигалка. Модная такая. Из ГДР привез кто-то.

– Я говорила тебе, нечего сюда ехать! Саки, грязи… Смотри, сколько их в городе. Санатории здесь, лечат их. Что ты детям своим объяснять будешь?

Потом шорох какой-то. Звяканье. Что-то льется.

– Олег, да кому нужно твое геройство?! Погоны положишь? Куда ты их положишь, придурок? На нары? Зин, ну ты хоть образумь этого Базарова. Нигилист нашелся, мать его.

Это, кажется, дедушка. Интересно, что такое нары? А нигилист – это кто? На мотоциклиста похоже…

Дальше я провалилась в сон.

Наутро мы с Сережкой, выбравшись под честное слово из-под опеки взрослых – всего на часок! – вновь побежали к мороженщице. По дороге съели эти самые козинаки. Невероятно вкусно.

Тетя Маша узнала нас сразу.

Долго уламывать ее не пришлось.

– Вот по той улочке, где кусты. И налево. Там и санаторий будет ихний. Они у входа сидят всегда. Их много там. Только не лезли бы вы к ним, ребята… Ой, сейчас опять рыдать буду. Идите уже отсюда! Вон у меня народу сколько! Идите отседова, дайте работать.

Дальше все прошло как по маслу. По дороге к санаторию мы с Сережкой сперли кулек козинаков у хромого добродушного дяди Гурама, торговавшего на углу сладостями. Пока Серега выяснял у него, как пройти на улицу 25-летия Комсомола – хрен ее знает, была ли она вообще в этом Саки, – я стащила беленький сверточек с уже расфасованным липким лакомством.

Не для себя. Для Вани.

Ваню мы увидели сразу. Он сидел прямо у чугунных ворот на своей дощечке, совершенно один. Перед ним стояла огромная кружка пива. Сидел и смотрел в пустоту.

Мимо фланировали курортники. Кто-то с полотенцем через плечо, кто-то – с приемником под мышкой, кто-то с новеньким модным фотоаппаратом «Смена».

Никого из окружающих не удивляла дикая, омерзительная в своей обреченности картина. Прямо на асфальте, в пыли, под огромным лохматым кустом раскидистого южного растения сидел обрубок мальчика. Мальчика лет так двадцати. И пил пиво.

– Ваня, привет. Мы тебе… козинаки принесли. Вот.

Сережка выудил из кармана шорт пакетик с козинаками.

Когда он только успел? Надо же. Ведь кулек у меня в руках. Значит, еще один спер.

Ваня поднял мутные глаза.

– На, Ваня, еще вот мой пакетик. Это тоже тебе, – это уже я. Голос почему-то совсем охрип. Из горла вылетал какой-то надтреснутый птичий клекот. – И Андрею, и Серому. Здесь всем хватит.

Ваня качнулся вперед. Как неваляшка, некстати подумалось мне. Туда-сюда. Туда-сюда.

– Дай поцелую. – Притянул нас к себе обеими руками. Меня левой, Сережку – правой.

Пакетики привалились к кружке пива. Пахнуло странным прогорклым запахом. То ли болезни, то ли тела немытого, то ли просто горечи какой. В носу снова защипало. Сережка зашмыгал носом.