Читать «Корпорации «Винтерленд»» онлайн - страница 198

Она спускается на несколько ступенек. Протягивает трубку.

Тихо говорит, почти что шепчет:

— Это Марк Гриффин.

— Алло?

Марк делает глубокий вдох.

Такой глубокий, будто он всю жизнь ждал именно его и будет за него держаться до последнего. Слова готовы. В каком они порядке встанут, безразлично. Они все тут и были с ним всю жизнь. Застыли, ждут. Есть что-то удивительно мистическое в краткой паузе, предшествующей их атаке.

Слова как мост, уже объятый пламенем. Мост между будущим и прошлым.

— Это же ты сделал, — произносит Марк. Голос кажется ему чужим. — Ведь так?

И ждет ответа. Боится упустить фразу, слово, слог. И прижимает трубку к уху что есть сил.

Не отрывая глаз от двери.

Сердце громко бьется.

На другом конце провода — Нортон. Стоит в прихожей, у подножия лестницы. И думает: не снится ли ему все это? Что за банальщина! Какая связь между простейшим действием — взял в руки телефонную трубку — и чем-то столь огромным и важным, как…

Разговор с Марком Гриффином.

С маленьким засранцем Марком Гриффином.

И что ему сказать? Как ответить? Слова в данных обстоятельствах могут оказаться не только неадекватными, не только малоубедительными, но еще и губительными. Кто знает, сможет ли он их контролировать? Даже если начать спокойно: с разумного и вполне лицеприятного «Извините» или «Прошу прощения, с кем имею честь», — кто знает, не последует ли за этим поток менее лицеприятных выражений? Кроме того, не стоит забывать — здесь Мириам. Стоит все так же на ступеньке, слушает. Чего она ждет? Тоже слов? Сложившихся в ответ на свой вопрос? Вопрос двадцатипятилетней давности? Который она тогда не задала? Который так и остался незаданным, непроизнесенным — завис в пространстве между ними? Остался на всю жизнь барьером, стеной из радиоактивных пылевых частиц, иногда проглядывающих, а иногда — не очень?

Пока не поздно, нужно бросить трубку. Сказать ей, что это очередной репортеришка в погоне за наживой, но…

— Ведь так, Нортон?

Возможность ускользает.

Он быстро проходит через прихожую и возвращается в гостиную. Ногой захлопывает дверь.

Слова, слова…

Он с ними был всегда на «ты». Умел договариваться, путать, отрицать, отбиваться.

— Простите… не расслышал, как вас?

— Боже мой!

Марк оглядывает комнату. Ему жарко, душно. Он качает головой.

— Нортон, умоляю, давай без этого, — шепчет он и переводит взгляд на потолок, — я умоляю тебя.

Теперь мозг Марка опустел. Как будто все сто вариантов продолжения разговора улетучились.

Остался только гнев.

— Ты же знаешь, кто я. — Он тяжело дышит. — Это из-за тебя я такой.

— Перестаньте, успокойтесь. Расслабьтесь. Я… я думал, вы еще в реанимации. Я читал, что…

— Я тут, не переживай. — Марк слегка поворачивает голову. И чувствует, как тянут трубки капельниц. — Но это… — продолжает он, — это все фигня. Главное — я всю жизнь винил его. Все эти годы. А оказалось, был не прав. Я был не прав. Это сделал ты.

— Что сделал?

— Ну хватит! — Марк наклоняется вперед. Он хочет рассмеяться, но понимает, что звук и отдаленно не напомнит смех. — Тогда ты отмазал Фрэнка Болджера, — произносит он, — теперь кого? Себя? Только все оборачивается против. И ты приссал.