Читать «Корпорации «Винтерленд»» онлайн - страница 102

Болджер оглядывается. Лидер оппозиции угрожающе трясет пальцем в сторону правительственных скамеек.

— И более того, позвольте высказать премьеру следующее…

Лидер оппозиции брызжет слюной во все стороны. Зато у Болджера во рту пустыня. Прошлой ночью он почти не спал, а с утра не переставая пьет кофе.

Он ерзает.

Что тут скажешь? Даже если про Фрэнка все правда, ему понятны их действия. Не замни они тогда эту историю, он не сидел бы сейчас в парламенте.

А что, если история воскреснет? Кошмар, пиар-катастрофа. Наплевать, что недоказуемо. Подобный скандал, этакий Чаппаквидик для бедных, угробит его последние шансы на выход из нынешнего кризиса.

И хрен бы с ним. Его больше всего злит и бесит, что в свете новой информации все получает новое прочтение. Не только та трагедия, но и эта жизнь: его собственная биография, причины, побудившие его прийти в политику.

Кстати, о том, что бесит.

Причем уже давно. Все двадцать пять лет он чувствовал обиду на отца, так грубо навязавшего свое желание, разочарование оттого, что приходится заниматься, в сущности, не своим делом, горечь утраты лучшей участи — жизни, которая могла бы быть и уже была у него — в Бостоне.

Прошло уже двадцать пять лет, а у него до сих пор болит. Он вспоминает молодость, идеалы, как все его тогда влекло: жара, богемный бостонский Кембридж, диковинные штуки на прилавках Фенюэл-Холла (во всяком случае, ему они казались диковинными), его квартира на Комм-авеню, коллеги по юридической конторе, разговоры, женщины.

Уже не говоря о будущих заработках.

Ларри мечтал остаться, и, если бы ему тогда сказали правду, пусть неточную, пусть только предполагаемую, если б сказали, что Фрэнк сел в машину пьяный, как сука, и угробил троих людей и себя горемычного, — он бы остался. Это дало бы ему моральное преимущество, рычаг отпора, мужество, чтобы противостоять отцу.

Все могло бы сложиться совсем иначе. Так стоит ли удивляться, что он слегка сорвался?

В своем секторе лидер оппозиции закругляется с выступлением, которое потом одна из передовиц охарактеризует как «скорее не вопрос, а очередь подпунктов из Калашникова».

Он садится. Встает тишек.

Болджер и другие рефлекторно ерзают.

Тишек откашливается.

Болджер собирается.

Чем бы ни закончилась сегодняшняя баталия, он это так не оставит. Тихо наведет справки. Прошерстит архивы. Поговорит с людьми. Возможно, съездит в дом престарелых в Уиклоу — побеседует с отцом.

Ему нужна правда.

Потом он слегка поворачивает вправо голову и переключается.

— Депутат, перед тем как ответить на ваш… мм… вопрос, — начинает тишек, — я бы хотел во всеуслышание заявить, что Лоренс Болджер — государственный служащий высочайшего калибра, цельная натура и мой многоуважаемый коллега…

3

Он замечает их издалека. Только они появляются на том конце Эшлиф-авеню, как сердце его уходит в пятки. Скоро девять, сумерки, но улица спального района хорошо освещена: сомнений быть не может.

Дермот замедляет шаг и вздыхает.

Он ждал чего-то подобного. И даже каким-то несусветным образом почти что рад. Он узнает парня слева. Глаза-бусинки и джинсовая куртка; только сегодня тот не в куртке, а в пальто. Парень справа — высокий, одет в теплый спортивный костюм.