Читать «Зарытый в глушь немых годин: Стихотворения 1917-1922 гг.» онлайн - страница 19

Не нужно думать, что М. Штих всегда предсказуем: если стихотворение носит название «Незнакомке», то уж будьте уверены, что без Блока тут не обошлось. Вот перед нами текст, озаглавленный «Отъезд» («Их не было. И мы их не хотели») и посвященный прощанию на вокзале. Однако мы будем тщетно искать в нем влияния Пастернака, раннее стихотворение которого «Весна» М. Штих, без сомнения, не однажды слышал и хорошо знал. В нем тоже скорее ощущается влияние символистской поэтики с обилием полунамеков и недосказанностей, особенно в финальном образе, бросающем тревожный отсвет на весь предыдущий текст:

Я знаю, что ты взглядом провожаешь Вагон последний с красным фонарем.

Совсем по-другому заявляет о себе поэт в стихотворении «Театр осени», в котором слышатся то отголоски Шекспира (метафора театра, взятая в самом широком смысле), то мотивы русской классической поэзии (В. А. Жуковский. «Сельское кладбище» или «Славянка»).

Однако среди легко узнаваемых тем и мотивов, заимствованных М. Штихом из поэзии современников и предшественников, в его самых ранних стихах нередки и совершенно оригинальные образы, яркости и определенности которых позавидовал бы любой состоявшийся поэт:

Вы мою душу считаете слепой, – А она полна песен, гимнов и мотивов. А она — как темное паровозное депо, Где по углам притаились громады локомотивов.

(«Признание», 1918)

И, грудь избив плетнями в поле, Не пропоет в трубе пурга…

(«Снова город», 1918)

В закатном море желтый парус И призраки рыбачьих шхун… И словно душный женский гарус Закутал зеркала лагун.

(Венеция», 1918)

Стоит особенно остановиться на стихотворении «Венеция», которое, но понятным причинам, напрашивается на сопоставление с одноименным текстом Бориса Пacтернака, в первой редакции посвященным брату Михаила – Александру Штиху. Однако никаких общих черт самый придирчивый исследователь в них не обнаружит. Стихотворение М. Штиха удивительно органично описывает его собственное ощущение города, нисколько не похожее на пастернаковское. Поэт использует здесь омонимичные рифмы, придающие тексту напевность речитатива. А их смысловое соотношение выстраивает Венецию как мифологическое здание, нижняя часть которого омывается Летой, а верхняя упирается в голубые небеса: где-то посередине разместились городские площади, заполненные воркованием голубей: