Читать «Капля воды - крупица золота» онлайн - страница 221

Берды Муратович Кербабаев

— Надо розетку менять…

— Поменяли бы!

— Мне, Сергей Герасимович, подчиняются только курьеры. Дайте указание завхозу.

— Попросите его ко мне.

Бабалы подивился терпению секретарши. Нелегко ей с таким начальником… А она молодец, держится с достоинством, умеет дать Новченко мягкий отпор.

Пришедший завхоз вел себя иначе: подобострастно и запуганно. Когда Новченко велел ему найти мастера, который мог бы отключить телефон, завхоз часточасто закивал головой:

— Понял. Исполню. Сергей Герасимович, я вам и аппарат заменю. Он стоит тут уж и не помню, с каких пор. А я вам такой добуду — пальчики оближете.

— Я телефонами пока не питаюсь. Ступай, делай, что тебе сказано.

Некоторое время Новченко хмуро молчал, потом с недоумением посмотрел на Бабалы:

— Хм… А ты зачем здесь? На участке дел мало?

Бабалы засмеялся:

— Вы же сами меня вызвали, Сергей Герасимович!

— Я? Зачем бы это ты мне понадобился?

— Вам лучше знать.

— Черт, с этими отчетами все на свете позабудешь. Пропади они пропадом!

— Может, вам что-нибудь нужно от меня как раз в связи с отчетом?

— Все сведения вроде получены. И за Рахметский участок я могу не беспокоиться. Молодцы у тебя ребята. И Мухаммед, и Аннам, и Нуры, и Саша, и даже твой Зотов.

Бабалы в который уж раз поразился способности Новченко — помнить по именам чуть не всех строителей Большого канала. Многих рабочих он узнавал в лицо и был даже осведомлен насчет их семейных дел.

— Хм… Зачем же я тебя все-таки вызывал?

— Пропесочить за что-нибудь? — предположил Бабалы.

— Ч-черт, меня самого в обкоме вчера так пропесочили, аж в ушах гудит.

— Вот почему вы не в настроении… Можно полюбопытствовать — за что вы пострадали?

— Ни за что! Ей-богу, ни за что. Интеллигентишкам вроде Ханина, видишь ли, не нравятся мои манеры. Им хочется дипломата из меня сделать. Чтоб я, значит, был тише воды, ниже травы, ни на кого не повышал голоса. Ну, и жалуются, ябедничают — в обком, в Цека. Черт, — скоро и чертыхнуться будет нельзя.

— А вы ведь действительно часто хватаете через край.

— И ты туда же? По-твоему, я должен потрафлять лодырям, миндальничать с пустомелями и пройдохами, лебезить перед безрукими дураками? Нет, братец, я привык резать правду-матку в глаза!

— Это можно делать без крика, брани и оскорблений.

— Учи, учи меня, старого дурака. Нет уж, Бабалы, поздно меня перевоспитывать. Изящная словесность — не про меня. Да если я и наору на кого — так ведь для пользы дела! К честному брань не липнет, а нерадивого, глядишь, подстегнет. Матюгнешься — и у самого на душе полегчает. Никто еще в больницу не слег от моего крика. Тебе вот от меня тоже доставалось — а с тебя все как с гуся вода.

— Ну, не скажите… Один умный человек сообщил мне недавно, что нервные клетки не восстанавливаются.

— Вот-вот, мне еще не хватает трястись над вашими нервными клетками. Мои бы кто пощадил!

Разговор в обкоме, видимо, все-таки пронял Новченко, и теперь он ворчливо оправдывался перед Бабалы.

После паузы Новченко сказал:

— Слушай, Бабалы, вот что я хотел спросить… Почему, когда вышла газета с этой паскудной статьей, ты мне даже не позвонил, а помчался к Алексею Геннадиевичу? — Бабалы уловил в его голосе обиду и ревность. — Нашел защитника!