Читать «Убить Петра Великого» онлайн - страница 43
Евгений Сухов
— Написал, Федор Юрьевич, — отозвался попович, уставившись на князя.
— «Буду служить государю… живота своего не жалея… Коли смалодушничаю или предам интересы государя, погибнуть мне тогда лютой смертью…» — Поймав настороженный взгляд поповича, отвечал: — А ты как думал, Федька? Здесь все по правде, игры закончились… Написал?
— Написал, князь.
Взяв исписанную бумагу, заметил угрюмо:
— Коряво пишешь, попович, мог бы и поусердствовать. Это тебе не доносы строчить. Бумага-то казенная! Возьми, — протянул он исписанную бумагу подьячему. — Да припрячь ее, авось еще сгодится. Как изменников отловим, награду получишь. Может, деньгами, а может, что из вещичек перепадет.
— Федор Юрьевич, я тут еще одного крамольника хочу присовокупить.
— А ты, попович, во вкус входишь! — широко заулыбался князь. — Выкладывай, хуже не будет. Кто таков?
— Зовут Тихон Ерофеев Кобыльев, знаю, что из бывших приказчиков. Большой ненавистник государя нашего. Кровопивцем и иродом его называл. Ходит по трактирам и народ срамными речами тревожит. А иногда и грамоту может написать дурного содержания да по весям разослать. Народ читает и только дивится государевым забавам.
— Насчет забав это ты брось! — строго погрозил пальцем Ромодановский. — Где его искать?
— А кто ж его знает? — пожал плечами попович. — Сегодня он в одном месте водку пьет, а завтра в другое переберется. Слушатели ему харч дают да вином феразиевым потчевают. Тем и живет!
— Приспособился, значит. Ничего, отыщем! На то мы и Преображенский приказ. И не таких изменников отлавливали. Как он выглядит?
— Тощий, как ивовый прут, да темный. Кожа у него будто бы дуб мореный. На руках шрамы углядел, видать, от кандалов. Похоже, беглый! Руки у него длиннющие да жилистые, но силы в них немерено. На спор пальцами пятак гнул.
— Ишь ты!
— Весь кабак дивился, даже с улицы заглядывали.
— А роста какого будет? Ты записываешь, подьячий?
— Записываю, батюшка, все до последнего слова записываю, — скороговоркой отвечал подьячий.
Глаза поповича сузились, будто бы он примеривался.
— Да, пожалуй, подлиньше тебя, князь, — отвечал он, поразмыслив. — Дылда настоящая! Два аршина и с десяток вершков. Это точно. Такого и за версту разглядеть можно.
— А зенки какого цвета, не разглядел?
— Какого цвета очи, не помню, но скажу одно — темные! Дьявольские, так и горят злобою!
— Во что одет?
— Кафтан обычный, из зеленого сукна, на ногах — кожаные сапоги.
— Ишь ты… Где бывает, рассказывал?
— Про Суздаль говорил, про Владимир… Сказывал, что до Казани добрался, а там будто бы житие совсем худое. В Свияжске бывал.
Прикусив губу, подьячий быстро записывал.
— Еще что вспомнишь?
Попович пожал плечами.
— Все рассказал, Федор Юрьевич, как на исповеди.
— Ладно, ступай, нам поговорить надобно. И помни, попович, теперь ты не только за себя в ответе, но и за всю свою семью.
— Помню, князь. Как же забыть такое… — разом потемнел ликом попов сын.
— А теперь пиши, — продолжил Ромодановский, когда за поповичем прикрылась дверь. — «Я, главный судья Преображенского приказа стольник князь Федор Юрьевич Ромодановский… всем повелеваю… таких людей, которые станут без моего ведома крамольников допрашивать по слову и делу и присылать к Москве, передавать в Преображенский приказ…» Успеваешь?..