Читать «Сенсация» онлайн - страница 34

— Надеюсь, я тут никому не мешаю, — сказал англичанин.

Стюард предложил ему рыбу. Он поглядел на нетронутые завитушки и положил себе кусок.

— Если хотите знать мое мнение, — сказал он бодро, с набитым ртом, — то рыба не фонтан, но я не любитель французской кухни. Эй ты. Альфонс, comprenez, пинта горького?

Стюард изумленно посмотрел на него, потом на рыбу, потом снова на него.

— Не нраисса? — спросил он наконец.

— Не нраисса не то слово, только речь сейчас о другом. Мне нраисса большая кружка «Басса», «Уортингтона» или чего там у вас есть. Понимаешь, comme ça, — он сделал вид, будто пьет. — Вы не знаете, как по-французски «пиво»?

Уильям постарался помочь.

Стюард радостно улыбнулся и закивал:

— Виски-сода?

— Ладно, Альфонс, твоя взяла. Тащи виски-соду. Beaucoup виски, beaucoup соды, tout de suite. По правде говоря, — продолжал он, обращаясь к Уильяму, — с французским у меня не очень. Вы Таппок из «Свиста»? Знал, что вас встречу. Я Коркер из ВН. Только что погрузился, на час раньше, чем думал. Обалдеть можно: во вторник я еще был на Флит-стрит, получил приказ двигать в десять утра, успел на каирский самолет, всю ночь трясся в машине, и вот я здесь, цел-невредим и как огурчик. Слушайте, ребята, как вы можете есть эту рыбу?

— Мы ее не едим, — сказал Уильям.

— С душком, да?

— Совершенно верно.

— Мне тоже так показалось, — сказал Коркер, — как только я ее увидел. Эй, Альфонс, mauvais poisson, — parfum formidable — prenez — et portez vite le whisky, живо, черный болван.

Француз продолжал кормить детей. Человеку, нянчащему двух отпрысков пяти и двух лет, которые к тому же едят очень неаккуратно, трудно сохранить надменность, но француз старался, и Коркер это заметил.

— Мамуля понимает по-английски? — спросил он Уильяма.

— Нет.

— Вот и хорошо. Гордый малый.

— Да.

— Любите la belle France?

— Да как вам сказать… Я там никогда не был. Только когда садился на корабль.

— Подумать только, я тоже. Никогда не выезжал из Англии, кроме того раза, когда меня послали в Остенде освещать шахматный турнир. В шахматы играете?

— Нет.

— И я нет. Та еще работка была!

Стюард поставил на стол сифон и бутылку виски, на которой была наклеена этикетка: «Эдуард VIII. Очень Старое Настоящее Шотландское Виски. Андре Блох и К^о. Сайгон» и цветная картинка, с которой глядел через монокль щеголь эпохи Регентства.

— Альфонс, — сказал Коркер, — ты меня поражаешь.

— Не нраисса?

— Чему же тут нраисса?

— Виски-сода, — объяснял стюард терпеливо и нежно, как ребенку. — Кусно.

Коркер наполнил свой стакан, попробовал, сделал гримасу и вернулся к прерванной беседе.

— Скажи честно, ты что-нибудь слыхал об Эсмаилии до того, как тебя туда послали?

— Очень немного.

— Я тоже. И Суэцкий канал тоже не такой, как мне говорили. Знаешь, когда я пошел в журналисты, то думал, что иностранные корреспонденты знают все языки на свете и всю жизнь изучают международное положение. А мы с тобой? В понедельник после обеда я поехал в Ист-Шин расспросить кое о чем одну вдову, у которой муж разбился с чемпионкой по велосипедному спорту. Оказалось, что это не та вдова, и вообще не вдова, ее муж вернулся с работы, когда я там был, и вышло некрасиво. На следующий день меня вызывает шеф и говорит: «Коркер, отправляйся в Эсмаилию». Я спрашиваю: «Это в пригороде?» А он небрежно так отвечает: «Это в Восточной Африке. Готовь чемодан». — «А что там?» — спрашиваю. «Да негры заваруху устроили, война у них. Ничего особенного, по-моему, но газеты шлют людей, придется ехать, — говорит он. — Будешь очевидцем. Не забывай про местный колорит. И полегче с расходами». — «Почему они воюют?» — спрашиваю. А он отвечает: «Вот ты и узнаешь». Но я до сих пор не узнал. А ты?