Читать «Восток - Запад. Звезды политического сыска» онлайн - страница 33

После свадьбы Дантеса все повторилось сызнова. Опять наглая привязчивость голландца к Натали, опять загудело общество. К концу января 1837 года клубок клеветы и ненависти полыхал отчаянно. Решение пришло вечером 26-го. До часу другого дня Пушкин писал. Потом явился Данзас, который был его секундантом, и они поехали на Черную речку, где все и случилось. Спокойно и весело шел Пушкин под пулю авантюриста. А служба Бенкендорфа спала, усыпленная долго тянувшейся болью поэта.

Потом Петр Вяземский откроет тайну кровавой драмы: «После женитьбы Дантеса Государь, встретив где-то Пушкина, взял с него слово, что, если история возобновится, он не приступит к развязке, не дав ему знать наперед. Так как сношения Пушкина с Государем происходили через гр. Бенкендорфа, то перед поединком Пушкин написал известное письмо свое на имя гр. Бенкендорфа, собственно назначенное для Государя. Но письмо это Пушкин не решился послать, и оно найдено было у него в кармане сюртука, в котором он дрался... князь Петр Волконский сообщил печальную весть государю (а не Бенкендорф, узнавший о дуэли позднее). Когда Бенкендорф явился во дворец, государь его очень плохо принял и сказал: «Я знаю все — полиция не исполнила своего долга». Бенкендорф ответил: «Я посылал в Екатерингоф, мне сказали, что дуэль там». Государь пожал плечами: «Дуэль состоялась на островах, вы должны были это знать и послать всюду». Бенкендорф был поражен его гневом, когда государь прибавил: «Для чего тогда существует тайная полиция, если она занимается только бессмысленными глупостями!»

Служба Бенкендорфа не уберегла великого поэта для России. И это был второй провал генерала после Польши. Очень переживал Александр Христофорович упреки Николая. Больше всего саднило сказанное царем о политической полиции: детище Бенкендорфа «занимается бессмысленными глупостями».

Беда не приходит одна. Михаил Лермонтов, который уже был в поле зрения Третьего отделения, бросает раскаленные строки во взбудораженное общество: «Вы, жадною толпой стоящие у трона, // Свободы, Гения, и Славы палачи...» Само сочинение, что называлось «Смерть поэта», ходило по рукам. И в царские попало тоже. Больше всех усердствовал в распространении Святослав Раевский, литератор и этнограф, друг Лермонтова.

Все переживания последних дней, надорвавшие душу, выплеснулись в одном слове, темном и мертвом в устах Бенкендорфа: «Арестовать!»

Следственное дело называлось «О непозволительных стихах, написанных корнетом лейб-гвардии гусарского полка Лермонтовым, и о распространении оных губернским секретарем Раевским». Суд был скорый. И месяца не прошло после гибели Пушкина, как по высочайшему повелению вынесли приговор: корнета Лермонтова перевести тем же чином в Нижегородский драгунский полк, а губернского секретаря Раевского... выдержать под арестом в течение одного месяца, а потом отправить в Олонецкую губернию.