Читать «Стихи разных лет. Борхеизмы» онлайн

Стихи разных лет. Борхеизмы

Из книги “Пыл Буэнос-Айреса (1923)

Улицы

Улицы Буэнос-Айреса стали плотью от плоти моей. Не алчные улицы, где донимает толпа и сутолока, а безвольные улицы в глубине квартала, где почти не увидишь людей, затушёванные полумраком и сумерками, и те, что подальше, без сердобольных деревьев, где неприветливые домишки, удручённые вечными далями, рискуют затеряться в беспредельности неба и пампы. Они прибежище для одиночки, их населяют тысячи редкостных душ, единственных перед лицом Бога и Времени и безусловно чудесных. Эти улицы расходятся к западу, северу и югу, и они тоже родина — эти улицы: вот бы в строчках, которые я пишу плескали эти знамёна.

Юг

С одного из твоих дворов глядеть на древние звёзды, со скамейки в тени следить за разбросанными огоньками, которые моё невежество не могло ни наречь, ни собрать в созвездия, слышать биение воды в потаённом колодце, запах жасмина и жимолости, безмолвие спящей птицы, ощущать свод прихожей, влажность, возможно, всё это — стихи?

Из книги “Золото тигров’ (1972)

В манере пятистиший танка

1

Выше по склону — сад, весь в золоте лунном, так и сияет. Но только губы твои намного слаще в тени.

2

Птица умолкла в глуби тенистой сада. Бродишь в печали. Разве не вижу: тебе чего-то недостаёт.

3

Чаша чужая, меч, который другому когда-то служил, свет луны за окошком — разве этого мало?

4

Тигр под луною, в золотых позументах, смотрит на лапы. Не помнит, что растерзал человека когтями.

5

Дождь так печально омывает надгробье. Грустно быть камнем, грустно не быть человеческой жизнью и сном на заре.

6

Не в пример предкам — не погибнуть в сраженье. Полночью скучной быть тем, кто старательно слоги считает в стихах .

Ослепший

Мариане Грондоне

I

Навечно он лишён земных обличий и лиц, чьи не меняются черты, нет близких улиц, все за три версты, нет некогда бездонной сферы птичьей. От книг ему остался только вид того, что память — этот род забвенья — удерживает в форме оглавленья, являя вместо смысла алфавит. Неверный шаг — и падаешь куда-то, от уровней различных спасу нет… Так робким узником сонливых лет живу я без рассвета и заката. Сплошная ночь. И ни души. Лишь стих — ваятель беспросветных дней моих.

II

Со дня моего рожденья в девяносто девятом от виноградных лоз и глубокого чана — длинное время, что позже видится мигом сжатым, зримый мир похищало у глаз моих постоянно. Жадные дни и ночи вымарывали в упоенье милые сердцу лица и дорогие строки, попусту вопрошает моё иссякшее зренье библиотеки и храмы, тонущие в поволоке. Голубизна и пурпур стали серым туманом, двумя пустыми словами. Зеркало полнится ныне пепельной пустотою. В парке благоуханном скорбную розу мрака я обоняю в унынье. Выжили только одни мертвенно-жёлтые тени, Зреньем я наделён — лицезреть наважденья.