Читать «Кармен и Бенкендорф» онлайн - страница 9

— Сколько ты стоишь? — спрашиваю, скрывая волнение, и глаза мои скользят по стройным ногам, обтянутым джинсами.

— Я не продаюсь, — она произносит это манерно низким голосом и встряхивает зайорошенными снегом волосами. В ее глазах — лед. Выдержав паузу и дождавшись моего смятения, добавляет. — Но какая-то небольшая часть меня может сдаваться в аренду. По цене двадцать долларов в час. Можно в рублях, по курсу.

— Это не много, — я облегченно вздыхаю. — Но и не мало, — и глубоко затягиваюсь дымом.

— У тебя есть деньги? — Она склоняет голову к плечу и пытливо щурится.

— Почти.

— Как это? Деньги или есть, или их нет. Третьего не дано, — коротко хохотнув, она снова белозубо улыбается.

— Дано, — почему-то упрямлюсь я. — Я живу в «Интуристе». Рядом со мной номер шефа — Соломина. У него и одолжу. Кстати, большая часть суммы у меня есть.

— Твой шеф — Соломин? Который когда-то работал в Главлите Советского Союза?

— Да. А что? Ты его разве не узнала? Ведь он брифинги проводит каждый день! — не могу скрыть удивления.

— Нет… Так, слышала кое-что о нем, — и щелчком выстреливает окурок в сугроб.

— А, понятно, — вздыхаю. — Раз ты печаталась в «Юности» со «смертельными» повестями, то его, наверное, не миновала.

— В общем-то да. Зацепила крылом этот гранитный утес, — она зябко прячет «босые» ладони под мышки.

— Тогда пойдем? — предлагаю я робко.

— Сливаться в экстазе? — говорит она с кривой улыбкой.

— Соприкасаться сердцами, — парирую я.

— Было бы любопытно… Если возможно.

Мы направляемся к реке — черной бурлящей ленте, чьи истоки теряются гдето в ущельях Кавказского хребта. Тусклый фонарь на берегу освещает узкий пешеходный мост, обросший снегом.

— Меня зовут Андреем, — говорю я наконец.

— Анна, — она проводит ладонью по перилам мостика, лепит рыхлый снежок и бросает в темную кипящую воду.

— Ты не боишься, что я тебя обману? — вырывается у меня ни с того ни с сего. — То есть попользуюсь, но денег не дам…

— Не боюсь. Меня трудно обмануть, — ее глаза вспыхивают диковатым огнем. — Люди, которые пытались меня обмануть, очень дорого платили за это.

— Что значит «дорого»? — я смотрю под ноги, потому что не могу выдержать ее взгляд.

— То и значит. Много будешь знать — скоро состаришься.

— Я не боюсь состариться, — снег поскрипывает под моими промерзшими ногами, — я боюсь простудиться. Взял вот с собой в командировку только туфли. Не помню такой зимы на Кавказе.

— Я тоже. Видимо, Бог послал холода — военные страсти остудить. — Анна скрещивает руки на груди.

— Думаешь, это поможет? — и начинаю стягивать со своей руки перчатку. Надень мои. Не могу смотреть, как ты мерзнешь.

— Спасибо. Я не ношу чужих вещей.

— Ты говоришь так, будто я предлагаю тебе изменить Родине…

— Наша Родина сама готова изменить нам с кем угодно, — Анна резко встряхивает головой и волосы ее разлетаются.

— У Родины лихорадка и озноб полураспада, — мой уязвленный патриотизм шевелится где-то под сердцем.

— Какой же это полураспад? Вы тут войска и ментов нагнали тучу — черта с два распадешься… Вот у тех, кто прячется в горах, у тех сейчас и полураспад, и озноб. От костров не отходят, вот-вот готовы разбежаться.