Читать «Умрем, как жили» онлайн - страница 158

И Караваев и Сизов кивнули.

— Знакомы ли вы? — повторил Нагибин.

— Да, я знаю этого человека с осени 1941 года. Его фамилия Сизов.

Значит, вы, говоря прежде что незнакомы с Сизовым, давали ложные показания?

— Да, давал ложные показания. Не могу отрицать, что именно этот свидетель является тем лицом, которое было арестовано в качестве участника подпольной патриотической организации в марте 1942 года и с которым я был на очной ставке в немецкой комендатуре.

Сизов что-то хотел сказать, Нагибин поднятой ладонью остановил его.

— И вы знакомы, Сизов?

— Конечно! На том допросе я узнал его, как гнусную личность и предателя. До этого мы были знакомы, но скорее как собутыльники, чем добрые приятели.

— Вы утверждаете, Караваев, что именно Сизов пригласил вас на вечеринку, во время которой началось формирование руководящего ядра организации?

— Нет. Меня пригласил и познакомил с Токиным Александр Кармин, с которым мы познакомились в парной Бонифация Карно.

Мне показалось, что Сизов облегченно вздохнул, словно долгие-долгие годы ждал именно этих слов.

— Расскажите о вашей роли во время допросов арестованных.

— Я уже показывал, что аресты были проведены по моим данным, которые удалось собрать, пробравшись в штаб организации. Я присутствовал на многих очных ставках во время следствия и помогал уличать арестованных в антинемецких настроениях и действиях.

— Делал ли это же свидетель Сизов?

— Нет. После первой очной ставки он был по моей просьбе отпущен, так как я считал, что после разгрома организации мне будут нужны люди, которые смогут подтвердить, если понадобится, что я честно выполнил свой долг подпольщика.

— Что заставило вас после стольких лет существования под другой фамилией признаться в предательстве организации?

Караваев говорил, как маньяк. Во всяком случае, в его голосе я не уловил ни нотки страха или раскаяния, не заметил ни малейшего желания выгородить себя.

— Будучи уличен свидетелем Сизовым, я решил признаться следствию, что действительно предавал участников подпольной организации, то есть тех, которые были на допросах и очных ставках со мной в немецкой комендатуре и которых я уличал в конкретных фактах подрывной деятельности против немцев.

— Как и почему ваша фамилия оказалась в официальных списках расстрелянных?

— Это естественно, — сказал Караваев. — Я боялся возмездия. Наилучшим способом было скрыться под видом расстрелянного. Представится случай, всегда можно сказать, что чудом удалось избежать расстрела и выдать себя за героя. Я был уверен, что никто не избежит смерти, с кем встречался в комендатуре. Такова была договоренность с Молем.

— Что вас толкнуло на предательство?

— Я был и остаюсь человеком, не принимающим Советской власти. Отец мой был репрессирован. Наша большая семья потеряла все — и дома, и земли, и ценные бумаги, которыми располагала до революции. Я воспитывался в духе ненависти ко всему советскому.

— Вы и сейчас не изменили своего отношения к советскому строю?

— Не изменил. — Караваев сказал это твердо, будто давал внутреннюю клятву.