Читать «Купленная революция. Тайное дело Парвуса» онлайн - страница 196

В это время Парвус планирует составить что-то вроде политического завещания, но здесь снова на его интеллектуальное вдохновение наслаивается Коммерческое чутье и политэкономическая фантазия; дальше начала это сочинение не пошло.

Рукописный проект последней (на несколько страниц) телеграммы, которую граф Мирбах отправил 25 июня 1918 г. своему начальнику, министру иностранных дел, в Берлин. В ней он выражается скептически относительно шансов на выживание его режима, независимо от больших сумм для поддержки Ленина. Вскоре после этого Мирбаха убивают в Москве.

Состояние его здоровья — ревматические жалобы и проблемы с сердцем, приводит, в конце концов, к тому, что Парвусу приходится сдерживать себя как в профессиональном, так и в личном плане. С момента возвращения в Берлин он живет в гражданском браке со своей секретаршей — первой неполитической подругой в его жизни, с ними вместе живет их обший ребенок.

В 1922 году два прусских офицера планируют покушение на Парвуса, во время которого с помощью ручных гранат должна быть взорвана его вилла. Но план был заранее раскрыт и поэтому не удался. Во всяком случае, Парвуса предупредили, что заставило его срочно сжечь документы того периода жизни, который связан с его политическими интригами и махинациями. Двумя годами позже зимним декабрьским днем 1924 года в возрасте 57 лет он неожиданно умирает.

Если какое-нибудь высказывание последних лет жизни Александра Гельфанда-Парвуса оказалось пророческим, так это, скорее всего, приведенное выше предостережение по поводу Версальских договоренностей 1921 года. Об этом же и адресованное Франции высказывание, в котором он, вероятно, выразил свои сокровенные мысли:

«Если Вы уничтожите германский Рейх, то сделаете немецкий народ организатором грядущей войны.

Есть только две возможности: или объединение Западной Европы, или господство России. Вся игра окраинных государств закончится присоединением к России, если они не объединятся с Центральной Европой в экономическое сообщество, которое можно противопоставить России…»

Эпилог

Мечта и реальность

Он родился русским, а умер немцем.

То, что он годами строил, в конце он пытался разрушить.

Что он всегда обожествлял, стало для него даже проклятием.

Эти слова могли бы быть написаны на памятнике Александру Гельфанду-Парвусу. Немногие отважились проводить его в последний путь — слишком скандальной была его личность, слишком велико разрушение, которое он оставил после себя, охватившее Россию, а через нее и Германию.

Что касается дела жизни Гельфанда, захвата власти большевиками, то об этом с резкой критикой и мрачными пророчествами выразился один из его идолов ранних лет жизни в Германии, Карл Каутский, разочарованный результатами: «Ваше притязание построить настоящий социализм, — писал Каутский уже в 1918 году, — дискредитировало себя уже в начальной стадии и означает катастрофу. Режим Ленина не имеет ничего общего с Карлом Марксом, у которого речь шла не о произволе революционной элиты, а о поэтапном развитии. Для Ленина существует только одна альтернатива: или оставаться верным Марксу, — что означает отдать свою власть, — или удержаться у власти и сделаться «агентом исторического эксперимента», что «чуждо идеям социализма и интересам рабочего движения». Одна только коллективизация без демократической системы образует «основу для ужаснейшего азиатского деспотизма» и позволяет «возродиться еще более архаичным экономическим формам, которые когда-либо существовали…»