Читать «Галактика 1995 № 2» онлайн - страница 100
Владислав Панфилов
Я — ГРЕХ БОГА!
В Минуту Высшего Наслаждения брошен я сюда. Я — сын Отца Моего. И я любим, потому что похож на Него, и не любим, поскольку во мне Его пороки.
…Кружится лист осенний, словно Ангел…
Я стою, окруженный миллиардами ДЫШАЩИХ ГЛАЗ.
Эй вы — умершие и не рожденные! Живущие и жаждущие жить! Я и только я решаю вашу Судьбу!
Вот они — мои ладони!
Горит багрово хрустальный плод!
Я разорвусь на миллиарды Мгновений! Я упаду на голую, белую Землю!
Я буду в каждой травинке, в каждой капле морской!
И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО СТАНЕТ МНОЮ! А Я — ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ!
Вы видели, как трава пробивается сквозь асфальт?
Вы видели, как череп обрастает волосами?
— Ом-м-м-м!..
О чем я? За что я хотел мстить? За то, что наша жизнь похожа на бессмысленно кипящий муравейник?? За свою усталость? За жажду Любви и отсутствие Ее? За то, что Пошлостью распята Красота? За кусок хлеба, заменивший Бога?..
Какое право имею я уничтожать ныне живущих? Кто дал мне право творить Человечество по образу и подобию своему?
Да — я дам будущим людям свои Добродетели, но отдам и свои Пороки. И неизвестно, кого во мне больше: Бога или Дьявола?
Равнодушными рыбами скользят мимо меня Глаза…
В хрустальном шаре голубеет холод.
Молчит Человечество.
Тоской наползает перебродивший во мне Покой.
— Сорви-и-и…
Я — сумасшедший атом! Я не избран — я выброшен, отторгнут!
…Кружится Ангел, словно лист осенний…
Тяжелые воды гулко ползут мимо.
Я перебираю свою Жизнь: сжигаю себя постыдными воспоминаниями и воскрешаю достойно прожитыми днями. Тонким прутиком рисую я иероглифы на черном песке и вижу далекого замученного человечка, в голове которого они приобретают Смысл. Нервным пером человечек рвет бумагу, стараясь успеть за остывающими мыслями. И мне доставляет удовольствие мучить ими этого писаку.
Вдали сонно покачивает ветвями печальное Дерево.
— Спи-и-и-и…
И явилась Женщина…
Нагая, длинноволосая — Она похожа на морскую волну. Она появляется и исчезает, являясь мне то пышной блондинкой, то жгучей шатенкой, то стройной черноглазой брюнеткой. Я пытаюсь обнять Ее, но от прикосновения моих рук Она тает в воздухе, рассыпается розовой морской пеной.
— Сорви-и-и…
Хрустальным яблоком томно покачивается Она на черной ветке.
— Сорви-и-и-и…
Я похож на факел!
Весь мир я готов отдать за Миг соединения с Нею — прекрасной и неуловимой!
Бьет крылами безглазая птица!
Кровавым монстром хрипит вздыбленное к Небу море!..
Бесконечными белыми ногами разломилась молния!
Я тону-у-у…
Я молю о глотке воздуха.
Мое сердце превращается в солнце.
Я продираюсь сквозь черные ветви к хрустальному плоду.
— Сорви-и-и-и-и-и-и…
Черный человечек злорадно вонзает в песок свой стилет.
Женщина гаснет… Гасне-е-ет…
— Сорви-и-и-и-и-и-и-и-и…
Падший Ангел похож на курицу, попавшую под дождь. Нахохлившись, сидит он посреди Земли и проклинает Тот Миг, во имя которого готов был отдать все на свете.
Мне искренне жаль его. «Остановись мгновение — ты прекрасно!» Способны ли мы выдержать остановившееся Мгновение?
— Ом-м-м-м-м-м!
Во мне, как в колбе, затаилась сперма… Женщина — это глаза, из которых растут ноги…
