Читать «Другие люди» онлайн - страница 192

Я села.

— Я знаю, чего вам хотелось бы.

— Пожалуйста, прилягте.

— Вам хотелось бы, чтобы я бросила его, Томасси, всех, за исключением вас.

— Я не ваш любовник, — отвечает он.

— Но хотели бы им быть!

Если он и промедлил с ответом, то лишь мгновение.

— Да.

Комментарий Доктора Коха

Это «да», вероятно, стало наиболее эмоционально насыщенным словом, которое я когда-либо произносил, ибо с этого самого мгновения я уже не мог продолжать ее психоанализ. Я признал, что в наши отношения пациент-врач привнесены личные чувства. Я потерял ее. Может, оно и к лучшему. Может, у нас что-то да получится? В любом случае, мне от этого только польза. Я должен переориентировать свое либидо. У меня, в конце концов, есть и собственная жизнь.

Я легко выдерживаю взгляды, а потому ложусь на кушетку в надежде, что он заговорит, и вскорости так оно и выходит.

— В не столь уж далеком прошлом, Франсина, молодежь пыталась радикально изменять наше представление о сфере эротического, притворяясь, что каждый сможет безо всяких проблем жить в коммуне, где ночью можно повернуться и направо, и налево, и к женщине, и к мужчине, не ощущая при этом никакой разницы. Если бы не было этой самой разницы, мы не нуждались бы в столь сложном комплексе внешних особенностей, которыми снабдил нас Господь Бог. У нас разные руки, разные глаза и, причем это самое важное, разные разумы и органы чувств, что позволяет нам по-разному воспринимать разных людей. Если кто-то говорит, что он «Любит все деревья», я ему не верю. Но вполне понимаю того, кто объясняет, почему то или иное дерево он любит больше других. Мы устанавливаем различия. Мы отдаем предпочтение. Не только в отношении деревьев. С людьми мы ведем себя точно так же. Мы не можем общаться со всеми. Мы выбираем тех, от кого исходит приятный нам запах, чья внешность нам нравится и, наконец, чьи мысли и характер совпадают с нашими собственными. Это не спор о моногамии, исключительности или морали, это процесс накопления жизненного опыта. Мы выбираем. И были бы безмозглыми идиотами, если б воспринимали всех людей одинаковыми. Вы вот не выбрали Билла, или вашего отца, или меня. И вот тут, путем теоретических рассуждений, мы приходим к Джорджу Томасси, мужчине, которого я только начал узнавать. Маккаби. Вам это что-нибудь говорит?

— Я его ненавижу!

— Да, конечно, вы его любите, но я хочу знать другое…

— Я сказала, что ненавижу его!

Он вздохнул, показывая, как нелегко иметь дело с непослушным ребенком.

— Вы не слушаете.

Я прислушалась.

— Ваш Маккаби защищает и меня. Я доверяю ему, потому что он превосходно знает свое дело. На него можно положиться. Мне хотелось бы обладать в своей области таким же умением. Ваши друзья, революционеры, могли бы…

— Какие революционеры?

— Те, с которыми вы учились в колледже. Которые толкают речи там, где вы сейчас работаете. Они бы похвалили такого, как Томасси.

— Он всего лишь паршивый адвокат.

— Можете вы представить его кланяющимся коричневорубашечникам?