Читать «Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце» онлайн - страница 113

В сущности, это были все те же космологические идеи круговорота природных явлений, изложенные в мифах о звездном Уране, хитроумном Кроне, а затем и о «Драконе таинственном», Зевсе, величайшем из вечно живущих богов и славнейшем, который принял как божество Неба вид гигантского небесного змия — фаллоса (то есть Млечного пути) и сочетался в браке с богиней Земли Персефоной. Недаром Цицерон говорил, что Дионисов много, а четвертый из них — порождение Зевса и Луны и ему посвящены орфические таинства.

Дионис — праправнук Урана. Четвертый и последний он, возможно, потому, что греки, как и римляне, счисляли время по четырехлетиям лунных годов, каждый из которых и представлял, быть может, одну из четырех космических драм зарождения и оформления мира от времен хаоса, когда появился Уран, и при завершении четырехлетнего цикла, до эпохи Диониса, когда появились на Земле растения, животные и люди. Если так оно и было, то мифы о четырех богах-прародителях представляют собой грандиозный четырехактный космогонический цикл, повествующий о сотворении Вселенной. Стоит уже здесь заметить, что четырехлетие, а также восьмилетие — прекраснейшие календарные циклы, которые позволяют подключать к мифологическим сказаниям сюжеты, связанные с планетой Венерой.

В свете самых архаических мифов о сотворении, которые дошли до современности, по особому воспринимается гробница ребенка, открытая М. М. Герасимовым в Мальте под развалинами загадочного строения. Это могло быть захоронение под святилищем не умершего, а насильственно умерщвленного живого воплощения Диониса древнекаменного века. Ставить так вопрос ранее, до расшифровки знаковой системы на «предметах искусства», сопровождающих погребенного, было невозможно. Теперь же, когда в общем плане стала ясна семантика украшений из погребения и точность лунно-солнечной календарной системы, неразрывно связанной с ними, интерпретация такого плана представляется оправданной. Ребенок, захороненный в урочное время года под храмом, был, очевидно, в самом деле палеолитическим Великим охотником, или Великим ловчим, и недаром в гробнице его лежало копье — оружие, без которого немыслим образ Диониса. Стоит лишь напомнить, что оно было изготовлено из самого благородного для того времени материала — мамонтового бивня. «Предметы искусства» можно в таком случае воспринимать и как структурные части мира, которые возникают при расчленении вселенской жертвы, и как образы существ, в которые Дионис перевоплощался при трансформациях, и как игрушки, соблазнившие его сделать роковой шаг, а возможно, и как астрономические инструменты, необходимые для наблюдений за светилами. Что касается серповидной, также изготовленной из бивня мамонта диадемы на голове, то она вызывает в памяти детали одеяния Пифагора, когда он, согласно преданиям, совершал на Крите у истоков Морга дионисийское очищение при помощи громового камня. На голове у него была надета повязка из шерсти черного барана, а когда он опускался на 27 дней в Идейскую пещеру, то одевался в черную овчину.