Читать «Лист Мёбиуса» онлайн - страница 153

— Что же я выдумал? — Пент был испуган и обижен. — Вы хотите сказать, что я лгу?

— Конфабуляция не совсем то же, что ложь. И вы можете спокойно конфабулировать дальше, ничего такого здесь нет.

— Я полагаю, что сущность человека проявляется в его выдумках отчетливее, чем в пресной правде, или в том, что у всех навязло в зубах, — вслух подумал Якоб.

— Но что же я все-таки?.. — спросил несчастный Пент.

— До вашего «розового ящика», по-видимому, все в порядке, а уж дальше… Ну да ладно! Продолжайте сочинять. Дня через два я все равно вас выпишу. Ах да! Вы обещали рассказать об одном человеке, который изменил лицо… Я правильно вас понял? — Пент подтвердил. — Приступайте!

Карл Моориц уже заворачивал за живую изгородь, когда Пент воскликнул:

— Но доктор?!.

Тот остановился.

— Вы сказали, что выпишете меня… Куда? Я ведь своего адреса не знаю, — взмолился Пент.

— Может быть, я знаю, — помахал на прощанье доктор.

— И все же мой белый слон бьет пешку на крайней вертикали, — голос Пента прозвучал как глас вопиющего в пустыне.

— А я просто рокируюсь, — и доктор Моориц оказался вне досягаемости.

— Играете в шахматы? — спросил Якоб.

— Да, почти каждый вечер.

— Увлечение шахматами заслуживает уважения, — заметил Якоб. — Но… — И тут сюрреалист-фекалист-чудо-счетчик задумался. — Шахматисты, мой дорогой беспамятный друг, народ ужасно консервативный, — произнес он не без грусти. — Они презирают нововведения.

Беспамятный друг не пожелал с этим согласиться и счел своей обязанностью упомянуть, что каждый крупный турнир обогащает теорию шахмат. Стоит вспомнить хотя бы смелый ход пешкой экс-чемпиона мира Михаила Таля в достаточно хорошо известной защите Kapo-Кана: уже на четвертом ходу наш латышский сосед, игравший белыми, удивил противника ходом h2—h4, который комментаторы тут же сопроводили вопросительными и восклицательными знаками, и оказался в центре внимания…

Якоб прервал полет мысли собеседника с явным нетерпением:

— Все это вполне возможно, однако шахматисты отдаются своей древней игре с какой-то особенно атавистической страстью, которую, пожалуй, можно сравнить с ортодоксальностью владельцев дедушкиных автомобилей, готовых любой ценой прокатиться на дурацких моделях начала века. Неважно, что скорость ограничивается тридцатью километрами в час, неважно, что за сомнительное удовольствие приходится платить дорогой ценой — все свободное время лежать под машиной. Да, кардинальные нововведения серьезные шахматисты презирают всей душой!

Химик Пент поинтересовался, что же Якоб подразумевает под кардинальными нововведениями.

— Мы с вами размышляли над процессом эволюции и извечным круговоротом жизни. По-моему, круг — понятие весьма существенное, весьма философское. Это усвоили не только мыслители, но и художники: например, кубисты хотели свести пестрый и сумбурный мир к простым образам и формам, во всяком случае, они высоко ставили магический круг. Однако в шахматах вовсе отсутствует та существенная форма движения, что встречается как в развитии общества, так и на звездном небосклоне, куда, кстати, Иммануил Кант советовал нам время от времени обращать свой взор. Как же можно признать шахматы совершенной игрой?