Читать «ОТ ПЕТРА I ДО КАТАСТРОФЫ 1917» онлайн - страница 273

Великий государственник, «Железный граф» — А. А. Аракчеев (1769-1834) в короткие сроки блестяще осуществил проект поселений государственных крестьян и казаков, и более того — он превратил эти поселения в процветающие прибыльные хозяйства. К концу 40-х годов при правлении Александра I капитал в созданном А. А. Аракчеевым для финансирования этого проекта поселенческом Кредитном банке вырос по тем временам до огромной суммы — 26 миллионов рублей. А теперь посмотрим, как Д. Медведев, В. Путин и нынешние чиновники с подачи масонов смогут эффективно «освоить» наши — общенарод­ные, государственные деньги, и что из этого получиться. Вернемся к А. С. Пушкину.

После окончания Царскосельского лицея в 1817 году Пушкин был уже известным поэтом. Он был принят в литературный кружок «Арза­масское общество безвестных людей» или просто «Арзамас», и законо­мерно вступил в кружок «Зеленая лампа», который был подразделением «Союза благоденствия» декабристов. В этот период А. Пушкин писал:

Витийством резким знамениты, Собирались члены сей семьи

У беспокойного Никиты, У осторожного Ильи.

Масоны друг с другом используют обращение «брат» и «това­рищ», — отсюда и у Пушкина: «Товарищ, верь, взойдёт она, звезда пленительного.».

Хотя масоны к Пушкину относились весьма подозрительно, и это они сами отмечали — С. Волконский: «В отношениях, сближавших Пуш­кина с декабристами, есть некоторая недоговорённость.». А декабрист Горбачевский писал конкретнее:

«От верхней думы нам было запрещено знакомиться с Пушкиным, а почему? Прямо было указано на его характер». Возможно, масоны не хотели впутывать в серьёзную политику молодого перспективного поэта, а возможно, чувствовали другого по духу; об этом писал философ С. Франк:

«Друзья Пушкина с чуткостью, за которую им должна быть благо­дарна Россия, улавливали уже тогда, что по существу своего духа он не мог быть заговорщиком».

Пушкин это, пожалуй, понимал и по горячей молодости пытался доказать, что он свой — писал острые эпиграммы, написал знаменитую оду «Вольность», которая повторила с развитием оду «Вольность» Радищева, в которой юноша пытался учить царей — «увенчанных злодеев», как жить, и не только неосторожно вольнодумствовал, но де­монстрировал своим знакомым единомышленникам портрет своего героя-террориста Лувеля, убившего герцога Беррийского, — в результате «заложили», и за это его власти хотели сослать в 1820 году в Сибирь. Но помогло заступничество авторитетного Карамзина и «украшение нашей словесности» отправили в мягкую ссылку на юг. «(Он) благо­получно поехал в Крым месяцев на 5. Ему дали 1000 рублей на дорогу. Он был, кажется, тронут великодушием государя», — писал Карамзин в письме Вяземскому.

22-летний Пушкин поехал не в Крым, а по совету единомышленни­ков — в Кишинев. Когда молодого вольнодумного А. Пушкина власти послали подальше от греха — от масонского Петербурга на юг, то «по­чему-то» не выяснили, что в Кишиневе, куда попал Пушкин, расцветала масонская ложа «Овидий», которая прославилась громким забавным казусом: когда с яркой символикой принимали в ложу архимандрита Ефрема, и согласно ритуалу с завязанными глазами повели его из дома через двор в подвал, чтобы побыл «по обычаю» там наедине, то вдруг ведомого связанного и с завязанными глазами архимандрита заметили прохожие, и, подумав нечто страшное, бросились спасать от насильни­ков, вызвав при этом полицию.