Читать «Говори! Ты это можешь» онлайн - страница 110

Маленький мальчик. Нечистая сила…

Леший. Я уже сказал тебе!

Маленький мальчик. Ладно. Вот я у тебя в гостях. С собой одеяло принес, занавески.

Леший. Не надо мне этого барахла. Я ветками укрываюсь.

Маленький мальчик. А куда ты ставишь свои копыты, когда ложишься спать?

Леший. Иногда и так ложусь. Но вообще снимаю и ставлю так, куда-нибудь.

Маленький мальчик. Я буду у тебя жить в берлоге и шишками кидаться. А Феде скажу в детском саду, чтоб не дрался.

Леший. Вот я ему надаю по шее.

Я задаю ребенку вопросы.

Из чего может течь вода (из крана, из водосточной трубы, из чайника, из душа)?

О ком можно сказать «безобразная»?

О ком можно сказать «очаровательная»?

Куда можно налить воду (в чашку, чайник, вазочку, ведро, раковину, ванну, тазик, бочку…)?

Где растут цветы (в лесу, на поляне, на клумбе, в саду…)?

У каких плодов внутри косточки?

У каких плодов кожура? А скорлупа? А кожица?

Чтобы ответить на такого рода вопрос, нужно не слишком задумываясь, перечислить ряд однородных предметов — здесь надо достаточно много знать и, кроме того, хорошенько соображать.

Мысленно сгруппировав целый ряд плодов, выделить из них плоды с кожурой — задача непростая. И на вопрос, где растут цветы, Гриша поначалу отвечает «за домом», «у беседки», имея ввиду дачу, на которой живет летом. «Значит, они растут на даче? А конкретно у беседки — так, что ли?» И Гриша уточняет — вообще-то цветы в лесу растут, на полянке, в парке, в саду. А конкретно — на клумбе, у забора, вдоль дорожки.

Слово «конкретно» мы включили в свой обиход давно и не случайно. «Кто это?» — спрашивает Ваня, показывая мне карточку. «Животное», — отвечаю я. «А кокрекно?» — продолжает неудовлетворенный моим ответом Ваня. «Конкретно? Ежик». — «А это что?» — «Ягода». — «А точнее?» — «Вишня».

Я завязываю ребенку глаза, даю ему машинку, куколку, мячик и прошу определить, что это, и он должен не только правильно ответить, но объяснить, как он об этом узнал. Помню, как поразил меня один 6-летний мальчик, который на вопрос, как это он догадался, что в руках у него шишка, ответил: «Ну, прежде всего, мы уже не раз видели шишку в своей жизни и знаем, что у нее есть чешуйки. Я нащупал эти чешуйки и понял, что это шишка».

Ребенок с синдромом Дауна вряд ли способен ответить подобным образом. Я беру его руку и прошу старательно ощупать предмет.

— Что ты сейчас делаешь?

— Трогаю, щупаю.

— Что ты сейчас нащупал?

— Руку.

— А сейчас?

— Ногу, голову.

— Ну и что это?

— Кукла.

Это упражнение достаточное количество раз мы проделываем с разными предметами, и в конце концов ребенок в состоянии дать вполне исчерпывающий ответ, как, ничего не видя, он узнал, что находится в его руке.

И тут его ожидает новая каверза. Я опять надеваю ему повязку: «Скажи мне, какого цвета колечко?»

Как правило, ребенок не в состоянии ответить, что не знает этого, потому что не видит, но поскольку вопрос закономерен, так как все на свете имеет цвет, он говорит первое, что придет в голову: «голубого», «зеленого» и т. д.

Мы начинаем рассуждать: ведь он не видит, но не видит не вообще, не потому, что, не дай бог, слеп, а потому, что у него глаза завязаны, и переходим к разговору о том, что такое зрение и осязание, к которым постепенно прибавляются представления об обонянии и вкусе. (Я и раньше поливала духами страницы книг, где были изображены букеты, клумбы, полянки с цветами.) Теперь приступаем к этой, теме основательно.