Читать «Независимость мисс Мэри Беннет» онлайн - страница 230

— Главная беда, — со взрывом смеха сообщила она невыносимо чопорной и респектабельной миссис Драммонд-Бэрелл, — что я не могу придвинуть стул к столу и запечатлеваю на себе все от супов до соусов.

То ли время созрело для перемен, то ли просто Мэри была Мэри, Ангус не знал, но только даже самые желчные его знакомые прямо-таки искали ее освежающей откровенности, особенно когда убедились, насколько она осведомлена в политике и чхать хочет на то, что благовоспитанным леди интересоваться политикой не положено. Избавленный от тревог за нее, Ангус понял, что на протяжении одного короткого лета Мэри из одуванчика превратилась в наиэкзотичнейшую орхидею. Только, подозревал он, ему никогда не откроется, в какой мере эта орхидея изначально дремала в ней.

На восьмом месяце она вернулась в Пемберли, обеспечивая своему ребенку рождение в семейном кругу. И потому, когда ее роды начались в первую неделю сентября, Ангус уже имел полное представление о том, какой будет его жизнь в браке. Его жена намеревалась быть его партнершей во всех его начинаниях. Ему, как Фицу и Элизабет, было совершенно ясно, что Синклеры будут в авангарде борьбы за социальные перемены, особенно в области образования. Мэри обрела свое metier — всеобщее обязательное образование. На чугунных воротах сиротских приютов Детей Иисуса в Бакстоне и Стэннингтоне красовался сочиненный Мэри девиз: СВОБОДА В ОБРАЗОВАНИИ.

Ко всеобщему, кроме Ангуса, удивлению, Мэри выдерживала схватки с терпением, безмятежностью и обильными записями в дневнике, который вела между ними. Двенадцать часов спустя она произвела на свет длинного, тонкого мальчика с великолепными легкими; его вопли сотрясали дом, пока ему не объяснили назначение соска, а тогда, слава Богу, он замолк. Мэри все еще следовала заповедям немецкой библии и кормила его сама. К счастью, она полнилась молока, тогда как более пышногрудая Элизабет была совершенно суха.

— Бог был очень милостив к нам, — сказала Мэри Ангусу, который превратился в призрак самого себя после двенадцати часов расхаживания взад-вперед по Большой библиотеке в обществе Фица и Чарли. — Как ты хочешь наречь его?

— У тебя нет предложений? — спросил он.

— Никаких, мой самый дорогой друг. Ты можешь давать имена мальчикам, а я буду девочкам.

— Ну, с такой шевелюрой, способной поджечь стог, имя должно быть шотландским, моя ненасытная деваха. Хамиш Дункан.

— Какого цвета, кроме морковного, могли быть его волосы? — спросила она, поглаживая густой рыжий пух на головке младенца. — Милый крошечный человечек! Пора устроить, чтобы доктор Маршалл совершил обрезание.

— Обрезание? Я не допущу, чтобы мой сын был обрезан!

— Конечно, допустишь, — сказала она безмятежно. — Под крайней плотью младенцев накапливаются всякие отвратительные субстанции. Все семитские народы удаляют крайнюю плоть — евреи, арабы — по соображениям гигиены. Думается, песчинки, попадая под нее, причиняют жуткую боль, так что можно понять, из-за чего народы пустынь первыми прибегли к нему. Граф фон Тильшафт-Гогендорер-Готерунд-Шунк говорит, что по свидетельству настенных рисунков в египетских гробницах древние египтяне обрезались. Он рекомендует обрезание всех детей мужского пола независимо от их происхождения. Я неукоснительно следовала его советам, легко переносила беременность, легко родила на сорок первом году жизни, а потому должна положиться на него и тут.