Читать «Новый дом с сиреневыми ставнями» онлайн - страница 129

Да, любовнице обидно и больно. Очень сильно больно и невыносимо обидно. Она вынуждена таиться, что временами очень унизительно. Вынуждена врать. Вынуждена сидеть одна в праздники, прощаться тогда, когда ей совсем этого не хочется… Много чего тяжелого, неприятного и оскорбительного выпадает на ее горькую долю. И за все это она так или иначе мечтает отомстить не любовнику, а его жене.

Нравится нам такой расклад, не нравится – это ничего не изменит. Это так. Если муж, отправляющийся в легкий круиз по волнам чужих эмоций, думает, что все будет, как он спланировал, что всегда можно расстаться, если что не так, что все взрослые люди и сами за себя отвечают, его можно даже пожалеть. Но слегка. Ведь и он – взрослый человек. А то, что за собственную наивность и недальновидность придется расплачиваться не только его жене, а и ему самому, он мог бы хоть как-то предположить, осмыслить, смоделировать ситуацию.

Можно потом клясть всех женщин, можно кричать обезумевшей любовнице: «Что она тебе сделала?!», поняв, что жена-то по-прежнему, если не больше, дорога и любима. А можно и чуть-чуть подумать заранее.

Но не нам его учить.

Пусть сам. Сам. Это же его жизнь, в конце концов.

А дальше?

Конечно, конечно! Мы отвлеклись. Пора вернуться к нашим героям.

Пора решить, что делать со Скалкиной. Тане – определиться с дальнейшими планами. Олегу – как-то взять себя в руки.

Скалкина рыдает в надежде на жалость хоть одного из присутствующих.

Кто, ну кто же пожалеет эти бедные заплаканные глазки, утрет эти чистые слезки?

Доктор? А почему нет? Ему-то что? А все пациентки ею довольны. Все ее всегда ему хвалят. И кофе она делает лучше всех, сам сколько раз говорил. Она исполнительная. Дело свое знает. И он, кстати, развелся недавно. Ах она дура! Ах она дура какая! Надо было с ним… Как только узнала про развод? – рыдания Скалкиной усиливаются вместе с появившейся надеждой.

– Ты понимаешь, Скалкина, что самое настоящее уголовное преступление совершила? – задает почему-то доктор совершенно неожиданный вопрос совершенно неожиданным тоном. Похоже, горючие слезы не тронули его зачерствевшее сердце.

– Какое уголовное? – спрашивает Лара, переставая от неожиданности рыдать и даже всхлипывать. – Какое уголовное? Я же никому вреда не причинила. Кому стало плохо?

– Ты воспользовалась своим служебным положением. Ты подлог совершила. В остальном – не ко мне. Где положено тебе разъяснят, что ты не так сделала, – пытается втолковать Александр Иванович.

– А я никому ничего не скажу. Я скажу, что это все вы, вы придумали! И меня заставили! – вопит Скалкина отчаянно.

– Значит, правильно я сообразил, что диктофон надо бы включить, – вздыхает доктор. – Сам себе не верил, а подстраховался. Все записано, Скалкина. Вся беседа наша. Ничего не поделаешь.

– Саш, – говорит вдруг неожиданно для себя самой Таня, уставшая тут быть, – может, отпусти ты ее, а? Пусть идет на все четыре стороны. Мне все равно.