Читать «Убыр» онлайн - страница 152

И полез за семенами.

Семена лежали в том же бидоне, точно бабка специально для меня комплект составляла. Это добавило уверенности. Я быстро собрался, выжал мокрые штаны и куртку, бегло подумав, что, вообще-то, давно должен валяться с алым горлом, пробками в носу и температурой плавления олова, – и осторожно вышел из запретной комнаты.

Дилька посапывала, почти утонув в подушке с периной – из-под белого платка виднелся только край розовой щеки. Воск с нее толком не сошел, а стереть я не догадался. Я хотел снять пару отслоившихся кожурок или тихонько погладить сестру – настрадалась ведь, козявка. Побоялся разбудить. Поправил подушку, мысленно велел спать, пока не вернусь, и прокрался к выходу. Уже в дверях мне показалось, что Дилька вскрикнула. Я замер, прислушиваясь. Было тихо. Показалось.

И я пошел.

Убыр почти не оставлял следов – вернее, оставлял разные. Мужские отпечатки сменялись детскими, собачьи – козлиными, короткие подпалины – дырками, словно вилы вместо ходуль использовали. Ошибиться я не боялся: это были следы убыра. От любых видов, да и невидов тоже, становилось одинаково гадостно и безнадежно. Не от запаха, хотя горький запах залитого мангала не выветривался. От приближения.

Я приближался.

Давал круги, возвращался к развилкам, залезал на деревья и в ручьи, пробовал смолу и полз на спине, чтобы рассмотреть ветки снизу.

И настиг – на седьмом примерно оклике.

Это было заброшенное кладбище у заброшенной дороги. Может, не дороги. Короче, здесь была окраина леса, и вдоль нее сотни лет ехали люди. На конях, в телегах, санях и пешком, голодные и злые, почти голые или тяжеловооруженные, с семьями, табунами и рабами или совсем налегке, лишь кровь падала с подседельных сумок. Ехали от заката к восходу, потом обратно и снова так и эдак. Много раз. Иногда дорога уходила в лес, и там двести лет не росли деревья. Чаще дорога шла по степи, и трава там не росла сто лет. На стоянках и пастбищах трава перла дуром, ломая и вспучивая землю. Рядом с одной из таких стоянок и было устроено кладбище. Редкость, вообще-то. Убитых эти люди объезжали, своих умерших закапывали иногда. Но вот здесь закопали, не очень давно. И все поперло дуром: трава, деревья и что-то еще.

Я некоторое время разглядывал совсем незаметную широченную полосу, перехлестнувшую, оказывается, нашу тихую скучную землю. Разглядывал небольшой бугристый участок, душно утыканный елями, между которыми валялись слишком крупные для леса камни, опутанные слишком толстыми и корявыми корнями. Разглядывал щель, зашитую слоем темной хвои. И думал, хватит ли меня сегодня еще на десяток окликов. Еще думал, что это за мера странная такая. Но тут как раз думать было нечего: çaqıru значит «звать», «окликать», çaqrım — «верста», все ясно. Первый пункт тоже прояснится, никуда не денется.

Никуда не денется и тихая, безвредная старушка, умеющая оборачиваться стогом, сбегать сквозь закрытые двери и вколачивать в землю зазевавшихся пацанов. Это ж албасты меня сшибла, когда я у столба нож рассматривал. Сшибла, сунула в землю, утрамбовала и закидала деревьями. Убыр этого сделать не мог, по многим причинам. Например, потому, что я сопляк еще. Ну как сопляк – в смысле, с девчонкой не был. Убыр любит жрать женское, может жрать мужское, не любит жрать мертвое и не может жрать пацанское. Поэтому он, можно сказать, не тронул меня.