Читать «Неоконченная повесть» онлайн - страница 112

Теперь, когда в доме поутихло, Ицхак-Меир может переброситься парой слов с молодым зятем. С утра пораньше он уезжает в Киев на съезд и оставляет здесь дочку. Отныне Ханеле переходит на попечение Шоэля, и любящий отец может лишь попросить зятя беречь жену, как зеницу ока, а также дать несколько советов. В наши переменчивые времена нельзя быть уверенным в завтрашнем дне, говорит Ицхак-Меир. Поэтому хупа не помешает, тем более что Йоэль и Фейга очень этого хотят, да и Софья Марковна просит.

Религия – это, конечно, опиум, так что сам Ицхак-Меир вмешиваться не станет: ведь если о хупе узнают в Одессе, его ждут большие неприятности. Но почему они должны что-то узнать? Где местечко и где Одесса… Успокоив таким образом самого себя и затолкав поглубже свои опасения, Шульберг выдает Шоэлю большую порцию последних советов-наставлений, а в качестве добавки к ним – тяжелый узелок с монетами.

Так раньше было принято у евреев: жених получал от родителей невесты приданое – деньги или вексель. Вот и теперь Ицхак-Меир дарит Шоэлю десять золотых червонцев – немалый капитал по тем временам. Только это вовсе не приданое, боже упаси! – профсоюзный деятель не имеет право уважать реакционные обычаи. Считайте, что это просто подарок молодой паре от родителей невесты.

Но вот, наконец, порядком утомивший и нас, и Шоэля, добряк отпускает зятя. Молодой человек входит в маленькую спальню, где в полумраке, тронутом легким ароматом духов, лежит Хана. Он тихонько подходит к кровати, чтобы взглянуть на нее, спящую. Должно быть, она так устала, что заснула, не успев донести голову до подушки… Но тут, одним рывком приподнявшись с постели, Хана вскидывает руки и крепко обвив их вокруг мужниной шеи, прижимается к Шоэлю. Наконец-то… Господи, сколько уже времени она ждет и томится – когда же наконец все утихомирятся, и они останутся вдвоем…

В соседней комнате спит Мирьям. Сон ее беспокоен, в нем гуляют незнакомые ночные тени, отражается праздничная суматоха прошедшего дня, мелькают случайные слова, отчего-то запавшие в душу и обретшие непонятный смысл. Эти обрывки дневной жизни не отпускают девушку, они хозяйничают в ее сне и не хотят уходить, словно требуют разгадать сокровенную тайну бытия. Но нет, малышка, не старайся попусту – этого еще никому не удавалось. Слишком многое сокрыто от глаз человеческих – и наяву, и во сне; звенит своими тайнами-звеньями цепочка жизни, и нет конца этому.

Глава 24

Беда налетела откуда не ждали: утомительная поездка не прошла для Ханы бесследно – ее настиг сыпной тиф! Эпидемия сыпняка свирепствовала тогда по всей России, и, в первую очередь, гнездилась именно в поездах. Вначале Хана ничего не подозревала. Таков характер у этой болезни: две недели, коварно затаившись, она не дает о себе знать, и лишь потом набрасывается на свою жертву и сваливает ее с ног одним ударом.

Ицхак-Меир уехал на свой профсоюзный съезд – здесь мы и расстанемся с этим мудрым защитником пролетариата. Уж больно много у нас дел в местечке, так что давайте-ка вернемся к ним. Утро еще не наступило, и все крепко спят. Выходящее во двор окно открыто, из него в комнату льется ночная прохлада. Шоэль и Хана всю ночь не сомкнули глаз, им хорошо вместе, как, наверное, редко кому бывает. Дух захватывает от полета в заоблачных высотах столь безграничного счастья… Легко колышется оконная занавеска, движутся по потолку смутные сумеречные тени. Кружит голову ночь любви, полная страсти и изнеможения…