Читать «Неоконченная повесть» онлайн - страница 103

Да, нет уж того Захара Исааковича – любителя смачных анекдотов, хорошей выпивки и дорогих сигар. Ураган пронесся по местечку, все перевернул, всех разметал, сбил с ног и не таких, как Захар Исаакович. В 20-м году в городке укрепилась власть красных, и состоятельные жители, спешно ликвидировав свои мелкие промыслы и предприятия, тряслись по углам, как мыши. Именно в те страшные дни Захар Исаакович собственноручно сжег оставшуюся в его магазине мебель и даже бросил в огонь чудную детскую коляску маленькой Рохеле. А что ему оставалось делать? Когда в обществе сотрясаются основы, еврею лучше не высовываться.

С тех пор Рохеле спит в простой плетеной кроватке; из всех членов семьи она одна не чувствует коренных жизненных перемен, если не считать внезапного исчезновения матери. Малютка еще понятия не имеет о творящихся в мире безумствах. Их совершают, в том числе, и во имя нее, Рохеле – для того, чтобы, как эти говорят, подготовить ребенку лучшую жизнь под солнцем. Но пока что борьба за достижение светлой цели для девочки привела к убийству ее молоденькой мамы. Лес рубят – щепки летят. Так оно и вышло, что Фанечка оказалась одной из многих щепок в гигантском лесоповале…

Под эти разговоры – легка на помине – проснулась Рохеле. Малка Зиновьевна выходит на кухню сварить ребенку картофельное пюре. Мирьям с нежностью берет девочку на руки, одевает ее, целует, шепчет ласковые слова… Сотни лет еврейские девушки следовали традициям своего народа, и Мирьям тоже была звеном в этой цепочке. Вот и сейчас, сама еще девочка, никогда не державшая на руках ребенка, она сразу же верным чутьем нашла дорожку к сердцу маленькой Рохеле…

Потрясенный Шоэль смотрел на ребенка, и к горлу подкатывал ком… Когда-то он тоже приходил в этот дом, как в свой родной. Здесь кипела жизнь, цвела юность, улыбалась пленительная Фаня, музыкальный слух которой вызывал нервный тик у носатого Шахны Марковича… Бедная, бедная Фанечка, любительница вольных шалостей, – подумаешь, великий грех – целоваться с мальчиками в лунные ночи!.. Воспоминания чередой бегут перед глазами Шоэля, охваченного жалостью к ребенку, к раздавленной семье, к порушенному дому. Захар Исаакович, как заведенный, ковыляет по комнате, шаркая своими прохудившимися башмаками. Боже, какая тягостная и невеселая старость выпала на его долю!

На лестнице слышатся шаги – это Зяма вернулся со своей мельницы. Вот друзья и встретились; они стоят, взявшись за руки и разглядывая друг друга. Залман улыбается, но лицо его безрадостно, что-то потухло в человеке, вольный ветер жизни уже не мечется, как когда-то, в его печальных глазах. Как трудно начать разговор… но вот неловкий момент преодолен, и Залман понемногу оживляется.

Малка Зиновьевна зовет гостей к столу, но Шоэль и Мирьям отказываются от приглашения – они ведь только что отобедали дома. Бабушка ставит перед Рохеле мисочку картофельного пюре, слегка разбавленного маслом и молоком. Остальные члены семьи довольствуются пшенным супом и кашей – тоже пшенной. Немного однообразно, но в те времена в России многие могли лишь мечтать о таком обеде. Зяма приканчивает свою пшенную трапезу, затем друзья выходят на улицу.