Читать «Ярость благородная. «Наши мертвые нас не оставят в беде» (сборник)» онлайн - страница 17

– Да? Ну я поищу информацию, посмотрю в Интернете. А те десять часов, о которых ты говоришь, все равно русским не помогли. И реку немцы форсировали, и еще о-го-го куда дошли.

– Русским… – криво усмехнулся незнакомец. – А вы сами какие?

– Мы? – неожиданно для себя смутился Анатолий. – Да разные. Я хохол, Ленка – наполовину гречанка, Лера, так сказать, из колена Моисеева. Вот Димка у нас точно русский. Да неважно это! По-любому сказку ты рассказал, а не быль.

– Легенда о бессмертном Неизвестном Солдате, – поддакнула Лера. – Прикольно, я такую не слышала.

– А ты ее запиши, – тут же посоветовал Анатолий. – Тебе все равно на будущий год курсовую по народному фольклору писать. – И окликнул уходящего незнакомца: – Эй, дядя, подожди! Ты так и не представился. На кого ссылаться-то, если легенду твою запишем?

Незнакомец оглянулся было, но так и не ответил. Шагнул в темноту, только кубик на петлице блеснул маленькой искоркой…

Ирина Плотникова

Огненное крещение

Как всякий сознательный комсомолец, Пашка Быков считал себя атеистом. Не то чтобы готов был под пение «Интернационала» идти снимать церковные кресты или разоблачать на сельском сходе попа, отца Николая. В эту церковь ходила бабка и молилась за его, Пашкино, здравие. И за помин души усопших Пашкиных родителей. Родителей Пашка помнил плохо, они умерли в самом начале коллективизации. Он слушал бабкины молитвы с привычным почтением, но особой скорби не испытывал. В том, что Советская власть никого не бросит, в свои шестнадцать лет Пашка был уверен твердо.

Отца же Николая все знали как человека кроткого и незлобивого. С его тихого благословения бабы подкармливали двух спецпоселенцев, сосланных сюда в 32-м. Спецпоселенцы отбывали по политической, и маленький Пашка смотрел на них с опасливым недоверием, словно они могли заразить его какой-то дурной хворью. Но потом ссыльных куда-то перевели, а спустя пару лет уполномоченный из города забрал попа. С тех пор церковь стояла пустая. Комсомольская ячейка уже не раз постановляла переделать ее под клуб, но до войны не управились за недосугом. А может, просто стыдно было стариков, которые хоть и верили в новую жизнь, но на ветшающую церковь смотрели влажными глазами. Пашке, во всяком случае, было стыдно.

В отсутствии попа бороться с мракобесием стало скучно. Поэтому, когда Кимка Вострецов предложил разоблачить суеверия вокруг Неволиного скита, все с радостью согласились. Согласился и Пашка, хотя, по правде сказать, когда он слышал эту историю, за воротом начинали копошиться нехорошие мурашки.

Это было при каком-то из царей лет двести назад. При ком точно, никто не знал. Но Вострецов, прочитавший кучу книг, говорил, что, должно быть, при Петре. Потому что этот царь, прорубая окно в Европу, не только угнетал народ, но и сурово наказывал староверов. Спасаясь от грозного царя, раскольники прятались по скитам и сжигали себя заживо.

В ту пору в лесном скиту обитал неистовый раскольничий поп Антипа. И задумал Антипа неволей заставить крестьянских детей принять огненное крещение. Благо те по малолетству не понимали ничего, да и сопротивляться не могли. Узнав о приближении царских солдат, Антипа затворился с детьми в скиту, облив его лампадным маслом с четырех углов, и начал петь божественное. А потом поджег масло сальной свечой. Вначале занялось жарко, но испуганные дети не хотели «спасаться» и стали плакать. И тогда сотворилось чудо – огонь погас. Как ни силился поп зажечь его вновь, скит не желал гореть. Свеча охотно загоралась, но когда он подносил ее к промасленной соломе, тут же гасла. А потом снаружи вышибли дверь, и дети, надышавшись дыму, с криками рванулись прочь. А перед Антипой предстал кто-то суровый и беспощадный. Бабка говорила, что сам Господь Бог, но Пашке всегда было странно, с чего это Бог пришел к скиту, переодевшись в крестьянскую одежду. Богу положено на облаке сидеть! А тот, кто заступил Антипе дорогу, был в сермяжном кафтане и лаптях. Он посмотрел на раскольника страшными глазами и проклял безумного старца.