Читать «Царь и гетман» онлайн - страница 168

Карл, видя гибель своего войска, велел в последний раз нести себя вперед как знамя, но Брюс, командовавший русскою артиллерией и давно с одного холма наблюдавший в зрительную трубу за королевскою качалкою, велел направить на нее разом несколько пушек — качалка была подбита, драбанты полегли под нею — и несчастный Карл вывалился из своей последней победной колыбели на землю… Но он и не застонал от боли, хотя рана на ноге открылась и из нее хлынула кровь.

— О, великий Бог! Швеция упала! — закричал Левенгаупт, все еще державшийся на левом крыле, и поскакал было к королю.

Но в это время богатырь Гинтерсфельд, соскочив с коня, словно ребенка, поднял с земли своего побежденного, плавающего в крови бога и, снова сев на коня, поскакал в лагерь, прижав к груди бесчувственного героя, словно кормилица или мать свое детище.

— Дивись — дивись, дядьку! — закричал, увидав эту трогательную сцену Голота, который вместе с казаком Задери-Хвист гнал через поле шведских пленных. — Дивись бо, дядьку! От чудесия!

— Та що там таке! — лениво отвечал тот.

— Та он той, що с тобою боровсь, комусь цицьки дае!

И Голота искренно захохотал, не догадываясь, что это, точно ребенка у груди матери, спасают короля. Голота и погнался бы за этим «чудным» шведом, что другому «цицьки дае», да ему нельзя теперь отлучиться от пленных, а заряды все расстреляны; остался пустой мушкет да сабля — издали ничего не поделаешь… Голота свистнул только: «Ну-ну… от бисовы сыны!»

От всего левого крыла шведской армии остались отдельные отряды и кучки пленных, которых, словно разогнанное оводами да слепнями стадо, гнали к Полтаве то малороссийские казаки и запорожцы, то московские рейтары. Правое крыло, увидав упавшего короля и не видя главнокомандующего, старого рубаки Реншильда, также дрогнуло и попятилось назад, несмотря на то, что оставшиеся верными Мазепе запорожцы с кошевым во главе, носясь по полю, словно хвостатые дьяволы, гикая и ругаясь, вырывали лучшие силы из рядов русской армии. Мазепа, Орлик и Гордиенко с самыми отчаянными головорезами — запорожцами прорубились было через все правое крыло русской армии, но, не видя ни короля, ни Реншильда, ни Пипера, ни Левенгаупта, поворотили к степи и скрылись в облаках дыма и пыли.

— Или — или — лама самахвани! — как-то застонал Мазепа евангельскими словами, с горя и стыда припав к гриве коня своею старою, обездоленною головою: ему казалось, что там, в красующейся зеленью Полтаве, на возвышении стоит Мотренька и ломает свои нежные ручки. — Боже мой! Боже мой! Вскую же ты оставил меня!

— Но еще не «свершишася», пане гетьмане! — мрачно сказал Орлик. — У нас за пазухою Крым и Турция.

Мазепа безнадежно махнул рукой… Что ему Крым, что ему Турция, что ему теперь вся Вселенная!

…………………………………………