Читать «Тайны и феномены эпох. От древних времен до наших дней» онлайн - страница 18

В городе Солнца вокруг фараона появились и окончательно утвердились новая бюрократия и новое жречество. Новаторство Эхнатона проявилось и в самой структуре служения: если раньше хранителем и распространителем вероучения выступало жречество, то в период своего правления фараон сам стал всеобщим вероучителем и провозвестником новой веры: «Нет другого, кто знал бы тебя (имеется в виду Солнце), кроме сына твоего. Я сын твой, благой для тебя, возносящий имя твое. Сила твоя, мощь твоя останутся в сердце моем». Помимо свидетельств о самоличном служении Солнцу предполагается, что фараон сам был верховным жрецом своего бога в течение нескольких месяцев царствования, возможно, пока не был найден подходящий человек на эту должность. То есть, по-видимому, был период, когда религия не только объективно, но даже формально исходила от одного человека – самого правителя.

А что же «корпорация» Амона и других богов? Естественно, их жречество незамедлительно лишилось всех владений, официальное служение различным богам было запрещено, а имена их стерты с памятников.

Древние храмы пришли в запустение, приверженцы Амона преследовались царем, «творящим силу против не знающего учения его», «обрекающим мраку» своих противников. Эхнатон не пощадил даже имени своего отца Аменхотепа III, включавшего имя Амона – верховного бога Фив.

Незамедлительно возник культ статуй, изображений царя и царицы, которые считались проявлениями божественной сущности. Невероятно, но факт: изменения в религии и политике были вызваны исключительно личными убеждениями царя, а возможно, и каким-то психологическим сдвигом в его сознании.

Эхнатон объявил себя единственным носителем Истины. Во имя нее он стремился создать новый уклад жизни, а его божественность должна была отныне проявляться с такой же благостью, с какой солнце оживляет землю. Интересно, что отныне Эхнатон стал открыто пренебрегать традиционной помпезностью, сопровождавшей прежних фараонов при публичных появлениях. Он не надевал старого фетиша – двойной короны обеих земель, не любил других царских регалий.

От художников, которые украшали его столицу, царь настоятельно требовал истинности во всех изображениях. Это был, пожалуй, единственный в истории случай, когда государственная власть оказала творческое воздействие на искусство. Эхнатон, несомненно, обладал чуткой поэтической душой. Окруженный талантливыми мастерами своего времени, он заражал их своим энтузиазмом, вдохновляя на поиски новых путей в скульптуре и живописи.

Отныне он желал, чтобы все в его городе было иначе, чем в Фивах. Создавая дворцы и храмы в Ахетатоне, мастера получили право не считаться с омертвевшими канонами старых школ. В своем стремлении к Истине они не останавливались даже перед карикатурными портретами. Не колеблясь, изображали малоизящную фигуру царя, его большой живот, отвислую челюсть, удлиненные головы его детей.

Эхнатон рыхл, женоподобен, у него тонкие руки, широкие бедра и женская грудь. Некоторые статуи вовсе бесполы. Современные врачи, по просьбе египтологов изучившие изображения царя, поставили диагноз: синдром Фролиха. Его симптомы -? недоразвитость гениталий и полнота, причем жировые прослойки откладываются в области груди, бедер и ягодиц. Понятно, что такой облик не мог не породить массу гипотез-спекуляций. В частности, некоторые исследователи в разное время называли Эхнатона то кастратом, то гомосексуалистом, жившим со своим зятем Сменхкарой, то гермафродитом и даже переодетой женщиной.