Читать «Плач льва» онлайн - страница 179

— Помнит!

Потом повторяет чуть громче, затем в полную силу, и так повторяет и повторяет, пока не бросается в безудержной радости на шею служителю, не начинает тормошить незнакомого человека и повторять в приступе безудержного счастья:

— Она помнит меня! Помнит! Помнит, понимаешь?

— Да кто ты есть-то?

— Я — Порошин. Порошин. Ну, дрессировщик. Я ее отдал сюда, понимаешь?

— Ах, отдал…

— Знаю. Подлец. Она не простила, наверное.

Работник зоопарка лишь молча пожимает плечами, выражая тем самым свое полное согласие с ходом мыслей Артема.

— А что делать-то? Как прощения просить? Чего говорить-то?

— Это ты у нее спрашивай.

— Диана, я… — начинает Артем, но львица вдруг замирает, разворачивается скачком и кидается обратно в пещеру.

— Не хочет она тебя слушать, однако. Видно, и у зверя есть память сердца.

Может ли Артем сказать что-то в свое оправдание? Не может. Нет у него оправданий. И прощения ему, видно, не будет.

— Гляди-ка! А это что? — Служитель показывает на вход в пещеру.

Артем вглядывается в темноту. Оттуда за ним наблюдает не одна пара глаз. Слышится недовольный, повелительный рык, и в вольере один за другим появляются три львенка, а за ними — торжествующая мать.

— Ишь ты! В первый раз показала! А ты — везунчик, похоже. Простила она тебя, парень, простила.

Артем любуется малышами, щурящимися от яркого света, испуганными, жмущимися к матери, втягивающими незнакомый воздух любопытными ноздрями, потом переводит взгляд на Диану. И мерещится ему, что видит он через ров, через разделяющие их метры, годы и целую вечность гордую, довольную и всепрощающую улыбку льва.

Служитель давно уже отправился восвояси, львята крепко спят в недрах глубокой пещеры, а их мать все еще лежит у края рва, положив морду на лапы и слушая, как человек у вольера торопливо говорит, стараясь рассказать все и сразу. Артем несколько раз порывается уйти, но едва только делает несколько шагов в сторону, как львица поднимает голову и начинает протяжно выть. И так снова и снова. Попытка за попыткой. До самого утра. До тех пор, пока Артем не говорит:

— А у меня репетиция сегодня, Ди. Я совсем не посплю и сорву представление. Вот это будет номер, представляешь?

Сложно сказать, поняла ли она его. Наверное, нет. Скорее всего, просто пришло время кормить котят, поэтому Диана наконец поднимается и, негромко рыкнув на прощание, исчезает в пещере. Но Артему хочется верить в другое. Кажется, она знает и чувствует: следующей встречи им уже не придется ждать так долго. А еще эта львица, эта артистка, как никакая другая, понимает: нельзя срывать представление.

30

Представление в самом разгаре. И хотя спектакль еще не закончился, можно уже с уверенностью утверждать: шоу получилось. Зрители, затаив дыхание, следят за движениями афалин и за игрой Вероники. Такая неуверенная, потерянная, чужая в этом мире в самом начале спектакля, ее героиня начинает потихоньку оттаивать, произносить звуки, впускать в свой внутренний мир животных, а вместе с ними — и все многообразие планеты. Публика сочувствует, сопереживает, не может оторваться от происходящего в воде. И только взгляд Юли то и дело устремляется на противоположный бортик бассейна. Там сидят двое. Он и она. Плечо к плечу. Рука к руке. Они не разговаривают, следят за представлением, но Юле кажется, что и через добрый десяток метров способна она разглядеть ту невидимую искру, что горит между ними. Она ее видит, чувствует, ощущает — и не испытывает ни боли, ни злости, ни разочарования. Отчего? Почему? Как объяснить то, что ее совершенно не расстраивает тот факт, что битва за мужчину, которую она вела долгие годы и которую при определенном стечении обстоятельств могла бы выиграть, теперь, очевидно, будет проиграна окончательно и бесповоротно? Каким образом договориться с самой собой о полном крахе в исполнении планов?