Читать «Очерки и рассказы (1873-1877)» онлайн - страница 9

— Пропадайте вы и с пароходом! Чорт вас возьми всех… Пойду зарежусь…

Неизвестно, что бы сталось с этим новым делом, если бы ему пришлось продолжать свое существование исключительно при помощи старых покровских людей и понятий. Вероятно бы, оно прекратилось. Но новое дело не погибло, его поддерживало и укрепило появление новых деятелей, именно баб!

Этого никто не ожидал.

Неуспех в новом деле покровских старожилов заставил покровскую молодежь, оттертую от дела, быть вполне уверенными, что дело это придет к ним опять; но покуда они хохотали над стариками и издевались над падением людей и дров в воду, над неистовством капитана, к последнему явилась толпа покровских баб и умно, расчетливо предложила ему задаром сделать это дело… "Понравится — хорошо, не понравится — как угодно"… И не прошло четверти часа после того, как капитан дал свое согласие, ни гнева, ни намерения утопиться и бросить пароход уже не было в нем. Бабы удивительно ловко и быстро сделали свое дело. Вместо того чтобы таскать по три полена на груди, они явились с носилками и перетаскали пятерик духом. Они не болтали о графах, не спорили, не перекорялись, не прошли вперед гривенник, не просили прибавить, словом — делали дело и желали получить, что следует. Даже в получении денег они умели установить порядок и стройность: подходили одна по одной, не задерживали, уходили тотчас, — словом, делали всё проворно и ловко. Любо было смотреть, как капитан раздавал им деньги.

— Получай, отходи! — сказал он первой, вручив несколько медных пятаков. То же самое пришлось ему повторить и другой, но третьей говорить этого уже не приходилось: капитан видел, что бабы, все до единой, поняли идею нового рода труда, провозвестником которого был пароход:

— Получай и отходи!

И все, что было следствием этого принципа, привезенного пароходом, все досталось в руки баб.

Они заняли всю пристань столиками с съестным, назначили цену за рыбу, за яйца, за пироги, и пароход, налетев на них, съедал все это и оставлял в их руках деньги.

— Да грех! — говорит робко покровская девушка сухой и востроглазой бабе, которая ей что-то нашептывает, притаившись за окном, чтобы не видали родители.

— Кому грех-то? Кому?

— Известно, мне…

— Тебе! Дура! Купцу грех — так. С него на том свете взыщут… Это верно, а не с тебя… На тебе греха нет; ежели б ты купца покупала, так тогда ты в грехе…

Девушка улыбается.

— А то чьи деньги-то? Кто деньги-то дает? Купец! Он, стало быть, тебя погубляет и за это ответит…

Но чтобы убедить девушку окончательно, к концу длинного монолога старая ведьма приберегает такой аргумент:

— Что тебе-то? Часок побывала — да назад… Нешто он тут на веки веков? Он сел на пароход — и был таков, а у тебя, глядишь, целое приданое в руках, чистые денежки…

— А Вася?

— Ах, дура, дура! У тебя с Васей любовь, а с купцом что?.. Бери деньги — да прочь, любовь при тебе и останется…