Читать «Разоренье» онлайн - страница 96
Глеб Иванович Успенский
Семен Андреич счастливей меня. Как-то выдался ясный августовский день, мы сидели на крылечке, на дворе.
— Да вы что это так? — спросил он сестру и скорчил хмурое лицо.
То, что я думал, оказалось справедливым.
— Да вам какое дело? — сказал Семен Андреич, — что вам самим, что ли, сочинять? Слава Богу, и так довольно есть кому!
Чувствуя, что этого мало для того, чтобы сестра повеселела, Семен Андреич прибавил:
— А в уездном-то училище, вы думаете, лучше? Директор приехал, спрашивает: "У вас какая метода?" А дьякон ему: "У нас метода одна — за вихор!" И то ничего! Разбирать! Вам сказано, как надо, — какое же вам еще дело?
Сестра улыбнулась, но молчала и слушала.
— Но все-таки по крайней мере им… — начала она, как бы желая успокоить себя каким-нибудь положительным решением: — все-таки какая же нибудь польза…
— Да господи боже мой!.. Само собой! Да кабы не польза, так ведь кто ж бы? Естественно, что…
В это время, среди лая собак, приблизился к нам отставной солдат в старой шинели и с деревянной ногой.
— Помогите, господа, прохожему солдату! — певучим и добродушным, почти веселым голосом проговорил он. Это был человек небольшого роста, тщедушный, но державший себя бодро.
— Иду на родину из службы, что ты будешь делать? — ничего нет! Помогите, господа, чем-нибудь…
— Ты грамотный? — вдруг почему-то спросила сестра.
— Был, сударыня, и грамотный — да всего теперича лишен… Ничего не осталось, только что караул ежели закричать — ну, это могу! Хе-хе-хе!
Нельзя было не засмеяться.
— Да ей-богу-с! — сказал солдат. — Надо быть, так уж мне на роду написано — не потрафлять: женился — взял жену ловкую, нежную девицу; служил чисто; веселей меня, ежели в работе али в шутке, человека не было…
— Ты чей?
— Здешний, здешнего уезду… Вот тут имение Двуречки… Слух есть, жена моя там… Бог ее знает!
— Ну так что же, как? Ну служил?
— Ну служил-служил, угождал-угождал барину… Бывало, целые ночи с ним куролесили в здешнем городе, по оврагам, все разыскивали веселых делов, да-с!.. Бывало, выпью водки, возьму хорошую закуску, вот эдакую вот дубину, пойду там ворочать — уж достану товару! Даже теперь подумаешь-подумаешь: чем у господа замолю грехи? Ну а в ту пору имел надежду; мечтал так, что будто покоряешься господину, он тебя тоже не оставит. Женат был — только что, господи благослови, — хотел своею частью заняться, иметь уют. И так будто что выходило. Ну а вышло — эво как!..
Солдат шагнул к нам деревянной ногой.
— Отчего ж так-то?..
— Оттого что водка! Вот кто нас губит!.. Ярмонка, изволите видеть, была — вот самое это место (солдат показал рукою по направлению к реке). Жена у меня первое время — не знаю, как теперь, бог знает! — жена у меня франтовитая была, признаться, супруга…. Пошли по ярмонке, обижается на меня: "Неряха!" А уж точно, сами знаете, как одевали нашего брата? Так эти слова на пьяну-то голову (а здорово действительно было) так меня повернули: "Э, думаю, надену господское платье, старое завалящее, пройдусь разок!" Ишь ведь! Ну сейчас побег; все господам живым манером прибрал, подал… Ж-живо, вот как! рукомойник несу, с пьяных-то глаз, не как люди, а норовлю его на одном пальце пронесть. "Разобьешь!" — "Будьте покойны!.." Помои дали вылить, так я их под облака зашвырнул, через пять крыш. Ну подгулял, больше ничего. Таким манером и нарядился в господское… думаю, погоди! Хвать, а барин — вот он! С той минуты: вор-вор-вор-вор! Что хошь! нету мне имени, как вор! Пошло и пошло, от всего отрешен… И добился под красную шапку, — что станешь делать-то?