Читать «Разоренье» онлайн - страница 94

Мы дали, что могли, и все вместе вышли вон.

Старуха побежала вперед й, карабкаясь на гору, стонала:

— Батюшка! дай тебе господи! Дай тебе царица небесная!

Кухарка, идя позади нас, вторила ей.

Я и кухарка долго дожидали сестру, пока она была в аптеке; наконец она вышла; аптекарь дал кое-какие советы и лекарство. Передав эти советы кухарке, мы все пошли к попу, которого сестра хотела попросить не задержать старуху, и вдруг наткнулись на нее.

— Акулина! Ты?.. — с изумлением воскликнула кухарка.

— Горюшки мои бедные! — плакалась старуха: — потеряла деньги-то, обронила!

— Все, что ли?

— Да вот одна монета выпала. Ищу-ищу — нету ничего!

— Брось! Брось! Беги уж к попу-то!

— Да как бросить?.. Ах, горюшки мои!

— Беги, старая! Ах, боже мой!..

— Ох-ох-ох!

Кое-как сестре и кухарке удалось уговорить старуху, и она побежала к попу.

— Ну теперь ты беги скорей, — сказала сестра кухарке: — неси лекарство да помни, что я сказала…

— Как не помнить, матушка, бегу, бегу! — торопливо говорила кухарка — и что уж тут искать пятачка? Ах, старуха, старуха!

— Беги, беги…

— Бегу, матушка! — нагибаясь на ходу к земле, говорила кухарка и вдруг стала опять искать в грязи пятачка.

Кое-как и ее уломали.

Признаюсь, не без неприятного чувства в душе подходил я к поповскому дому. Я хотел подождать в сенях, но сестра втащила меня в комнату.

В передней на коленях стояла старуха, а из глубины довольно темной залы слышался звучный голос священника:

— Отдай дьячку ключи да скажи, чтобы поскорее отпер церковь. Я сейчас буду. Беги! — Кухарка выбежала из залы с ключами.

Мы вошли, познакомились; сестра передала просьбу; священник действительно торопился; застегивая полукафтанье, он торопливо говорил другому бывшему в комнате духовному лицу:

— А ты тем временем — того, Гавриил Петрович, подбавь что-нибудь сюда-то! — и он при этом кивал на лежавшую на столе бумагу.

— Я сию секунду… Ступай, матушка, успокойся, — отнесся он к бабе: — Бог даст — все благополучно… Молись поусердней, да не переври, что доктор-то сказал. Ступай, беги! Да и ты, Гавриил Петрович, того-то…

Священник попросил нас посидеть и ушел…

Гавриил Петрович был дьякон и оказался добрейшим существом; голос у него был мягкий, юношеский и слегка дрожал от какого-то постоянного нервного волнения.

— Вот этакие сцены переносить, — начал он, предварительно несколько раз кашлянув: — право, до того неприятно.

Дьякон волновался и ходил по комнате.

— Иной раз, ей-богу, сам заплачешь, глядя, а не то что… Да ничего не сделаешь! — вдруг, словно выйдя из терпения, проговорил он. — Ведь будемте говорить по совести! я не рад этому — у меня дети! Их учить надо, кормить! Да кроме того…

Тут он исчислил множество разных взносов, требующихся ежегодно, и самым обстоятельным образом доказал, что нельзя не брать с народной темноты и невежества.