Читать «Это они, Господи...» онлайн - страница 221

Уж я подумал, что это, может быть, имеет аллегорический смысл и адресовано подписчикам газеты: помни, мол, подписчик, о возможной смерти твоей газеты.

В первых числах декабря мы отмечали 75-ю годовщину Литературного института.

Чем чаще празднует лицей Свою святую годовщину, Тем робче старый круг друзей В семью стесняется едину… Зовёт меня мой Дельвиг милый, Товарищ юности живой, Товарищ юности унылой. И мнится, очередь за мной…

Толю Мошковского, товарища юности, талантливого детского писателя, хоронили как раз в дни литинститутского юбилея. Он уже несколько лет не выходил из дома, и я как раз собирался рассказать ему, как прошел юбилей.

У критика Владимира Бондаренко, которому идёт седьмой десяток, как уже сказано, тоже умерла мать. В «Завтра» № 48 он об этом напечатал статью и тут же поместил стишок своей сестры Елены Сойни. Получилась славная поминальная подборочка. Однако некоторых читателей газеты это покоробило. Как так? Почему? Вот Ненавистник Лицемеров заявил в Интернете: «У всех умирают пожилые родители, но не все имеют возможность использовать для их поминовения общественное издание… Постеснялся бы и помолчал лишний раз». В самом деле, тем более, что речь идёт не об одном из рядовых сотрудников газеты, которые тоже не имеют такой возможности, а о заместителе главного редактора, а он, главный-то, кстати сказать, даже извещения о смерти своей матери не дал. Конечно, людей раздражает, что и тут иные «продвинутые» стараются использовать своё положение. Мало того, скорбную подборочку Бондаренко дал ещё и в своей газете «День литературы». И как! На первой полосе, на месте передовицы. Нет, мол, на свете ничего важнее моего горя.

Но, по-моему, дело не только в этом. Разумеется, о смерти отца или матери, дочери или сына можно рассказать в воспоминаниях, в стихах или почтить их память как-то ещё. Павел Антокольский написал прекрасную поэму о погибшем на войне двадцатилетием сыне. Она кончается так:

Прощай, моё солнце, прощай, моя совесть! Прощай, моя молодость, милый сыночек. Пусть этим прощаньем закончится повесть О самой глухой из глухих одиночек. Прощай… Поезда не приходят оттуда. Прощай… Самолёты туда не летают. Прощай… Никакого не сбудется чуда. А сны только снятся нам, снятся и тают. Мне снится, что ты ещё малый ребенок. Смеешься и топчешь ногами босыми Ту землю, где столько лежит погребённых… На этом кончается повесть о сыне.