Читать «Язык в революционное время» онлайн - страница 142
Бенджамин Харшав
Так создалась еврейская раса: «средиземная» раса, в крови и в душе которой смешаны и слиты черты и вкусы целого ряда северных и западных народов. <…> Если для установления законов обновленного еврейского произношения мы вынуждены искать точки опоры в других языках, будем искать их не в арабском, а в языках Запада, особенно в тех, которые тоже родились или развились на берегах Средиземного моря. Я, например, уверен, что общий звуковой облик, «просодия» древнееврейского языка был гораздо более похож на фонетизм языков Греции и Рима, нежели на арабский.
(Jabotinsky 1930:6–8 [эта цитата дана по публикации в журнале «Рассвет» № 33, 17 августа 1930 г. — Примеч. перев.])
Он продолжает:
Я открыто соглашаюсь и признаю, что, создавая набросок этого учебника, я руководствовался европейским, а не «восточным» вкусом. В моих предложениях читатель обнаружит ясную тенденцию избавиться от таких звуков, у которых нет основы в фонетике европейских языков,
(9; курсив мой. — Б.Х.)
Итак, Жаботинский тоже проповедовал возрождение произношения как часть идеологического и эмоционального наследия; но в его видении «красоту» олицетворяет не арабский, а итальянский, тогда как идиш (которым он сам пользовался в политических речах и статьях) еще уродливее арабского. Он даже находит бесхитростное подобие в идеальном английском языке:
Несмотря на то что Жаботинский тоже уверен, что невозможно угадать, как звучало ивритское произношение во времена наших предков, он не сомневается в том, что
одно ясно — их произношение отличалось невероятной отчетливостью. Они говорили без поспешности, не проглатывали согласных, не путали гласных — одним словом, они не знали той неряшливой речи, которая теперь слышна на наших улицах.