Читать «Искатель. 1982. Выпуск №2» онлайн - страница 2

Солнце поднималось в утренней полумгле. В это время педанты-фрицы не стреляли даже из винтовок. Пили кофий. Я посмотрел на часы: 5.10. Еще двадцать минут тишины, а потом снова начнется… В этот момент по цепочке передали:

— Политрука к командиру полна!

Чернявый и, несмотря на голодуху и непрерывные изматывающие бои, круглолицый майор сидел на камне, разглядывал планшетку с картой. Пригласил жестом присесть рядом. Переложил планшетку мне на колени, ткнул пальцем в извилистую ниточку дороги, над которой красными скобочками были обозначены наши позиции.

— Запомни этот квадрат и эту высоту. Вот здесь мы сегодня… ляжем. — Потом положил поверх планшетки стопку треугольничков. — Это письма родным. Отправишь. А это донесение в штаб дивизии. В случае встречи с противником — уничтожить. Если фрицы до полудня перехватят вот эту высотку, не прорвешься. Отправляйся немедленно.

— Я останусь с вами.

— Приказываю покинуть расположение части!

Я не двинулся с места. Тогда майор вскочил и, нервно сдергивая ремешок с кобуры пистолета, заорал:

— Вста-ать!

Он размахивал дулом перед моим носом:

— У меня пуля считанная! Сва-аю влеплю! Напра-аво! Марш из части!

Ошарашенный, униженный, я подчинился приказу. Но тут же услышал тяжелое топанье:

— Притормози, политрук…

В руке у майора все еще была его «пушка», в глазах еще не застыл сумасшедший блеск. Но голос был глухой, словно осипший после истерического крика:

— Не серчай, политрук… Не гоже так прощаться… ну, руку…

Я пожал запястье правой руки.

— Понимаю, трудно уходить, когда… И мне каждый штык сегодня дорог, — продолжал майор. — Но ты боец аховый, больше карандашом мастер работать… Ты уж напиши по-честному, как ребята мои дрались. — И вновь перешел на официальный тон: — Устно в штабе добавишь: полк продержится до вечера… если кто останется. Ну а теперь прощай. Там в лощинке кобыла. Седлай, включай скорость.

…И вот, уже давно сдав документы, «лошадиную силу», трясусь я в полуторке, набитой ранеными, по прибрежной дороге: справа море, слева зеленые горы. Бойцы молчат, видимо, обиженные, что я не пожелал им отвечать, а может быть, просто боль и усталость сморили.

Мы въехали в курортный город. Замелькали таблички с названиями знакомых с довоенных времен домов отдыха и санаториев, фанерные стрелы с какими-то военными обозначениями. Наконец грузовик остановился у приморского дома отдыха, превращенного в один из бесчисленных госпиталей. Из кабины вылез водитель:

— Пришли-приехали, товарищ политрук!

Я соскочил на асфальт, кое-как отряхнул пыль и пошагал; размышляя о том, на каких перекладных мне двигаться дальше, в редакцию.

В ту осень цветы цвели буйно, как никогда. Неухоженные, казалось, никому не нужные, они разрослись, пошли в атаку на каждый свободный клочок земли, словно хотели скрыть. от человеческих глаз раны, нанесенные бомбежками, стереть с лица земли саму память о войне. Огромный куст хризантем спрятал в своей зелени поверженные наземь перекрытия еще недавно уютного, бело-голубого домика. Мой взгляд скользнул дальше и остановился на плакате: матрос, сжимающий в руке винтовку, а внизу надпись: «Отстоим Кавказ!» Фигура плакатного матроса, десятки раз повторенного на скособоченном заборе, то и дело заслонялась силуэтами людей, идущих по узкой улице южного города. Как были они непохожи в своих новеньких, необношенных гимнастерках на обожженных, измученных, тех, кого я оставил на высоте 1317…