Читать «Вольер» онлайн - страница 185

Процессия тем временем приближалась. Тим проворно скользнул за ближайший оболваненный куст орешника, лучше дождаться, пока выйдут на поляну и уж после смешаться с ряжеными гуляками. Никто и не заметит, он был уверен, если держаться, как все, а уж ему ли не знать обычаи, принятые в поселке. Что годилось некогда для «Яблочного чижа», подойдет и здесь.

Они шли густыми неровными рядами, тянулись, будто скверно плоеные ярусы у рождественского пирога. Теперь он мог применить и иное сравнение – будто разбитый рыбный косяк на отмели, он наблюдал это явление вблизи на песчаной косе в Тирренском море. Подходя к лужайке, сбились в кучу, по краям плыли цветные фонари, озабоченно суетились многочисленные «домовые» и «дровосеки», казалось: стадо, охраняемое пастухами, Тиму пришла на память похожая картинка в «Этнической истории», только речь там шла об овцах и людях, но тут все было наоборот, радетели через посредников пасли волков. Нельзя было рассмотреть их лица, да и как это возможно, ведь маскарад. Но ему отчего‑то стало жутко. Колышущаяся тьма, из которой выступали пятна света и резкие тени в них. Белые, зеленые, пурпурные маски, мыши, кошки и жабы, носатые птицы, рыбьи плавники, раковины улиток, паучьи лапы, приплюснутые шапки‑ромашки и высокие грибные, а больше они не видели ничего такого, чему бы могли с уверенностью подражать.

Он не забыл, как с раннего детства всегда ждал дня Короткой Ночи, пожалуй, самого веселого из всех. Как донимал воспитателя «домового», чтоб постарался, и чтоб не хуже, чем у соседских детишек. Был рыбой, был и котом. Носился ночь напролет, пока не засыпал под каким‑нибудь кустом, а утром открывал глаза уже в своей постели. И так радостно чувствовалось ему: в канун праздника от ожидания удовольствия и после от воспоминания о прошедшем.

Теперь все стало иначе. Убогость шествия, увиденная им впервые снаружи, не изнутри, воистину ошеломила и жестоким лучом преломилась в сознании Тима. Он с трудом собирал нежданные впечатления и мысли в упорядоченный строй; жуть, украдкой заползая в его душу, давила и душила его все сильней.

На поляне толпа остановилась, не будучи в состоянии рассеяться сама. Вздрагивающие головы – от того, что нечеловечьи, они будили в нем переживания ужасов леса, некогда перед ВЫХОДОМ одолевавшие его. Головы эти озирались, у многих на масках зияли прозрачные стеклянные глазницы, потому бесстрастность взоров приводила его в содрогание, словно ряженые существа родились на свет без души. Бестолковое их волнообразное оживление и радостные частые вскрики предвкушения делали открывшееся ему зрелище еще более отвратительным. Ему чудилось – сейчас «домовые» положат на расставленные наскоро бескрайние столы настоящие человеческие тела, и вся эта животная прорва кинется пожирать их. Тим зажмурился. Полно, да что это ты! Конечно, не «Оксюморон» с камзолами и кружевами «брабант» на манжетах и легкими, изысканными туниками женщин. Но это тоже его часть, и здесь он вырос, и здесь же, скорее всего, предстоит ему жить, возможно, долгие скитальческие дни. Его замутило. И он открыл глаза.