Читать «Посмертный бенефис» онлайн - страница 24

Почему Сармат обратился ко мне, а не к действующим оперативникам? Не могло же «демократическое правительство» уволить всех специалистов… Хотя то, что творится сейчас в спецслужбах России, могло раньше присниться только в страшном сне. Пир дилетантов. Вакханалия бездарей. И самое ужасное: постулат о профессиональной импотенции спецслужб прочно вошел в сознание людей.

Повседневной практикой стало сотрудничество властей с верхушкой криминалитета. Крестные отцы лезут в политику. Иногда очень хочется крикнуть в экран телевизора: «Это уголовник, господа! Его место в тюрьме!»

Заказчики Сармата твердо усвоили одно: с русским (украинским, белорусским и т. д.) преступником может справиться только русский (украинский, белорусский и т. д.) специалист. Можно придумать все, кроме национальной психологии. И этот специалист не должен получать зарплату от государственной службы, потому что в этом случае он обязан будет отчитываться перед начальством о проделанной работе. А это — самое слабое звено. Рано или поздно его просто продадут Божко. С потрохами. За месячный отдых на Французской Ривьере, за подержанный «Мерседес».

Так что обращение именно к Сармату — единственная гарантия конфиденциальности расследования. Полная же конфиденциальность — единственная гарантия того, что расследование когда-нибудь будет завершено.

6 июня 1996 года. Квартейра, Алгарве, Португалия

Человек был похож на немыслимый гибрид краба с осьминогом. Шарообразное туловище с несимметричными ножками ежеминутно пыталось скатиться со стула. Глаза, круглые, как бильярдные шары, были тусклыми и настолько бессмысленными, что невозможно было определить, куда направлен взгляд. Над столом, заставленным тарелками, извивались толстые щупальца-руки, то и дело отправлявшие в зияющую пропасть между усами и растрепанной бородой наиболее лакомые куски биомассы. Иногда правое щупальце хватало кружку с пивом и разом выливало ее содержимое за бороду. Левое в это время начинало шарить в пространстве в поисках официанта, уже несущего очередную кружку.

Четыре огромных розовых куска лососины, лежавшие на влажных листьях салата, радовали взгляд своим видом не более двух минут. Аппетит у «осьминога» был потрясающий, и весь его обед очень походил на сложный древний ритуал. Или — на рекламу алгарвийской кухни. Салфетками этот человек пользовался часто и бездумно, осыпая ими весь пол вокруг стола с быстро пустеющими тарелками. Вскоре тарелки опустели окончательно, и едок, бросив тоскливо-удивленный взгляд на этот набор керамики, заскучал. Левая клешня привычно взметнулась вверх.

— Ну, силен, — с восхищением прошептал Мигель, поглядывая на человекокраба. Желудок не позволял ему даже мечтать о гастрономических подвигах подобного рода, а служба в охране «Ситаса» жестко лимитировала потребление спиртного.

Мигель с тоской взглянул на жалкие остатки виски в своем стакане, потом — с интересом — на меня. Я понял, и официант принес еще.

«Дружим» мы с ним уже полгода. С присущей небогатым алгарвийцам непосредственностью он уже со второй «случайной» встречи начал называть меня «другом», а с третьей — забывать заплатить за выпитое. Я не возражал, поскольку сплетни, которыми он делился со мной за выпивкой, зачастую носили весьма прикладной характер. Например, Мигель очень не любил начальника своей смены, который во время скучных ночных дежурств обязывал их каждый час совершать обход здания, а каждые два часа — проверять работу сигнализации. Все остальное время начальник лично проводил в мониторной, не давая ни на минуту расслабляться. То ли дело — другая смена…