Читать «Алло, Люся, это я! (сборник)» онлайн - страница 54

Отпустили Петьку вечером, ночевать он домой не пошел, спрятался на чердаке, не там, где мы рубили стропила и откуда нас выгнали жильцы верхнего, пятого, этажа, а на чердаке тетипаниного двухэтажного дома, куда прямо в слуховое окно вела ржавая металлическая лестница. Отец его постоял у лестницы, крикнул вверх: «Слезай, я тебе уши оборву!», а кто ж на такое предложение согласится? Два дня Петька ночевал на чердаке, мы ему, как герою-партизану, таскали туда хлеб, сахар. Днем Петька вылезал из убежища, что-то покупал в ветеринарной аптеке на Кировской, смешивал, взрывал. Деньги не воровал: сдавал макулатуру, бутылки…

А вот его старший брат Вовка, тот всерьез связался со шпаной и, когда ихнюю банду арестовали, успел куда-то исчезнуть. Было ему, если Петьке лет тринадцать, то Вовке – шестнадцать или чуть больше.

И потекла жизнь дальше, и при всяком новом проступке Петьке говорили и бабы, сидящие у подъезда, и мужики, дубасящие в домино: «Вот смотри, пойдешь, так же как твой брат, по тюрьмам!»

И каково же было всеобщее изумление, когда в один летний день во двор вошел Вовка! Он шагнул из темной подворотни в солнечный двор, как на сцену, высокий, веселый и в морской форме! Его сразу окружили мальчишки, девчонки, подошли осторожно бабы и, сложив на груди руки, сначала с недоверием, а потом с удивлением, а потом и с гордостью – вот какие люди выросли в нашем дворе! – слушали его рассказы. И мужики, оставив на столе фишки домино, тоже подошли; кто-то из пацанов освободившийся стул притащил и подставил Вовке. Он сел, достал пачку «Казбека», а эти папиросы курили начальники и уважающие себя мужчины, постучал по крышке мундштуком, не торопясь закурил и продолжал повествовать под вздохи и ахи баб, под: «Ну надо же!», «Не может быть!»

Дядя Вася Печенкин вставил было: «А мы уж думали, ты в тюрьме!», но Вовка не обратил внимания; нога на ногу, выпуская кольца дыма, он рассказывал про акул, одну из которых он чуть не поймал, про кита, который чуть не опрокинул их шлюпку, про туземцев, которые чуть не поджарили его на костре, про шторм, который выбросил их корабль на острые рифы. Слова «компас», «зюйд-вест», «ватерлиния» летали в воздухе нашего двора, как дивные птицы.

А потом Вовка вдруг быстро поднялся и ушел через заднюю арку, а из передней во двор вошли наш участковый капитан Хоботов и какой-то взволнованный дядька. Оказалось, что Вовка в фотостудии, она была на Сретенке на четвертом этаже, надел морскую форму, чтобы сфотографироваться, и в ней заявился в свой двор…

Бабы, повздыхав и поохав, вернулись в свое привычное миропонимание, мужики поухмылялись и принялись с еще большим старанием стучать костяшками домино, а я уже больше полувека не могу забыть: тот день. И… по-детски горжусь, что у нас во дворе жили такие люди!