Читать «Елена Белякова. Русский Амаду, или русско-бразильские литературные связи» онлайн - страница 8

      Но к середине 20-х годов XIX века положение меняется. Именно русские романтики привлекают внимание читающей публики к произведениям путешественников и включают эту литературу в круг собственных интересов. В 1829 году Н.А. Бестужев опубликовал в "Полярной звезде" статью, где говорится следующее: "Как изъяснить прелесть нового, неиспытанного чувствования при виде особенной земли, при вдохновении неведомого бальзамического воздуха, при виде незнаемых трав, необыкновенных цветов и плодов, которых краски вовсе не знакомы нашим взорам, вкус не может быть выражен никакими словами и сравнениями. Сколько новых истин открывается, какие наблюдения пополняют познания наши о человеке и природе с открытием земель и людей Нового Света" (19, С. 589).

      Записки русских путешественников вдохновили литераторов на создание художественных произведений, действие которых происходит в Бразилии.

      Одной из первых появилась повесть З. Волконской "Два бразильских племени, или Набуайа и Зиуайе" (19, С.592), написанная на французском языке. Сюжет повести основан на любовной коллизии, которая разворачивается на фоне буйной тропической природы.

      Такое романтическое представление о Бразилии укреплялось переводами французских сентиментально-мелодраматических произведений. Наиболее яркий пример - повесть Пужана о несчастной бразильской обезьянке "Жоко", ставшей жертвой неблагодарного человека. Повесть имела оглушительный успех в Париже, а потом в России, где она была переведена в 1825 году Н.А. Полевым. Позже повесть была переделана в пьесу, не сходившую со сцены много лет. Эту пьесу видел в детстве Ф.М. Достоевский и "долгое время бредил ею" (там же, С. 593).

      Романтический образ Бразилии появляется в 30-х годах XIX века и в русской поэзии, о чем свидетельствует опубликованное в 1838 г. стихотворение В. Бенедиктова "Ореллана". В нем вдохновенно воспета великая бразильская река Амазонка (Ореллана - ее второе название), которая выступает в стихотворении как воплощение женского начала:

      Взгляните, как льется, как вьется она -

      Красивая, злая, крутая волна!

      Это мчится Ореллана

      К черной бездне океана.

      Как отмечают Кутейщикова и Файнштейн, "одушевление природных сил, которые встречаются в "Ореллане", вполне соответствует манере поэтов-романтиков самой Латинской Америки, изображавших окружающий их мир" (там же).