Читать «Василий III» онлайн - страница 272

— Только его нам сейчас и не хватало! Гони его, скажи: нет меня. Эй, ладно, пусть войдёт, коли пришёл.

В горнице появился князь Фёдор Пронский.

— Что поведаешь нам, Фёдор Дмитриевич?

— Князь Андрей Иванович снарядил меня к тебе, Василий Васильевич, чтобы ты заступился за него перед великим князем и его матерью, великой княгиней Еленой.

— Эка чего захотел! Дело старицкого князя решённое… Пронский насторожился.

— … ему теперь один Бог поможет.

— Что же Андрею Ивановичу делать?

— Пусть делает то, что он ещё может сделать. А пока прощай.

«Думал ли я, что стану клятвопреступником? Кто в том повинен? Хотел я только счастья для Руси, спокойствия и мира, процветанья. А получилось вон что… Казалось, многого уже достиг, а вышло — ничего! Злая воля бабы перечеркнула все мои благие побуждения. Елене мнится: ежели она прикончит поскорей князька удельного, то станет тем сильней. Ошибочно намеренье её, итог плачевный будет. Из зла добро не явится, из зла лишь зло родится. А мне приходится помышлять о том, как грязь бесчестья смыть с себя. Елена утверждает: не велено мне было крест целовать перед Андреем Ивановичем. Но ведь в моём присутствии людей митрополита она просила сказывать старицкому князю: да ехал бы ты к государю и к государыне без всякого сомнения, а мы тебя благословляем и берём на свои руки. Не по этому ли наказу я поступал? Как всё у бабы просто: сначала обмануть, заманить в ловушку, а потом расправиться со своей беззащитной жертвой. И невдомёк ей, что ежели она нынче кого-то обманет, то завтра её саму облапошат точно так же. Воистину: волос долог, да ум короток!..»

— Звал меня, воевода?

Иван Овчина вздрогнул: за размышлениями он не заметил прихода Афони.

— Звал, Афоня. Все ли дома у тебя здоровы?

— Тесть давно хворает, а остальные на хворь не жалуются.

— Сколькими детьми тебя Господь Бог наградил?

— Четверо у меня, воевода.

— Ишь какой плодовитый! И когда только успел, всё в походах, да и женился недавно.

— Это не я, а жена моя Ульяша плодовитая. Последний раз двойней разродилась.

— Такую жёнушку на руках носить нужно.

— Я так и норовлю делать: с утра до ночи на закорках её таскаю.

— Небось тяжела жёнушка-то, замучился?

— Своя ноша не тянет.

— Хорошо, коли так. А позвал я тебя, Афоня, вот для чего. Ведаешь ли ты, где подворье старицкого князя Андрея Ивановича?

— Вестимо где, в Кремле, воевода.

— Так ты сказал бы ненароком князю: пусть нынешней же ночью бежит из Москвы куда хочет — к себе, в Старицу, к Жигимонту или ещё куда, только пусть не сидит сиднем, беда ждёт его неминучая. А случится та беда — грех тяжкий, незаменимый ляжет на мою душу. Понял?

— Понял, воевода.

— Самому тебе к старицкому князю, может, и не доведётся попасть. Так ты слугам его скажи — воеводе или дворецкому. Их одинаково кличут, оба они Юрии Оболенские. Ну, ступай с Богом, не мешкай!

Простившись с конюшим, Афоня направился в Кремль. На торжище было уже малолюдно — завтра большой торговый день суббота, а потому купчишки, позёвывая и незлобиво переругиваясь, пораньше расходились по домам. У Фроловских ворот все книжные лавки были закрыты. В сумерках Афоня осторожно приблизился к подворью Андрея Ивановича и сразу же понял, что опоздал: со всех сторон оно было окружено вооружёнными стражниками, схоронившимися, чтобы их не было видно из окон дома. Он и так и эдак прикинул: попасть к мятежникам не было никакой возможности. Афоня совсем было отчаялся выполнить поручение Овчины, но тут заметил сарай, вплотную примыкавший к ограде старицкого подворья. Правда, по ту и другую сторону сарая возле стены, притаившись, стояли стражники, но если забраться на крышу, то с неё можно соскочить во двор. Пока стражники залезут на забор, он будет уже внутри дома.