Читать «Современная проза Сингапура» онлайн - страница 12

— Что закажете?

— Две большие бутылки «Тигра», Мэри, — ответил Хок Лай за всех.

Как на рекламе: «Пей пиво „Тигр“, будь тигром среди мужчин». Мэри пошла за пивом, а Куан Мэн представил себя в собственной спортивной машине и девушку в мини-юбочке на соседнем сиденье.

— Ничего фигурка, а? — спросил Хок Лай. Порция и Куан Мэн единодушно согласились.

— Как-нибудь да получше твоих картиночек из «Плейбоя», друг! Мэри-то живая, — продолжал Хок Лай, раскатывая «р», будто чтобы подчеркнуть, что он уже знает настоящую Мэри.

— Не мои картинки, брат их повесил, — запротестовал Куан Мэн.

Мэри принесла пиво, расставила на столе бутылки и стаканы и скользнула в кресло рядом с Хок Лаем, напротив Порции и Куан Мэна.

— Ребята новенькие? Я их раньше не видела.

— Они здесь первый раз, Мэри. Ты должна познакомить их с вашими девочками. С хорошенькими, молоденькими, ладно?

— А кто они?

— Вот этот черный — это мой друг Порция, сын богатого махараджи, а тот, другой — мой друг Мэн. У его отца каучуковая плантация, он миллионер, и не с одним миллионом.

— Очень приятно, — сказала Мэри дружелюбно, но явно не поверив ни единому слову. — Очень приятно.

После двух стаканов пива Куан Мэн пришел в состояние непонятной удовлетворенности, будто ему стало известно, что у него тоже есть место в мире и принадлежит оно только ему. Было немножко похоже на погружение в воду, в безмолвный морской мир.

Куан Мэн полюбил после этого пить пиво — не виски, не бренди, не джин, а пиво. Он перезнакомился со всеми девушками «Райского бара», но по неписаным правилам таких заведений ему предстояло выбрать одну из них. Так у него появилась Люси. Люси с волосами по плечам.

Дверь открылась — мать заглянула в комнату.

— Ты что сидишь тут один? Не надо приучаться к одиночеству. Выходи, выходи. Дядя Чеонг пришел.

— Иду, ма.

Куан Мэн допил остывший чай, докурил сигарету, раздавил окурок в оловянной пепельнице и пошел за матерью.

— Добрый вечер, дядя.

— А, Мэн! Как жизнь, молодой человек?

— Да так себе, дядя.

— Что такое? Почему ж это — так себе? Молодой парень должен не так себе жить, а по-настоящему. Весь мир перед тобой, а это уже не так себе! Или, может, я такой старик, что забыл, какая жизнь бывает в молодости?

— Ну ладно, дядя.

— Как работа?

— Ничего.

— Ну будет тебе. Нельзя так вешать нос!

— Хорошо, дядя.

Куан Мэн любил Чеонга — дядю с материнской стороны. И восхищался им. Дядей Чеонгом было легко восхищаться. Не потому, что он преуспел в жизни, не потому, что у него много денег, а потому, что он мягкий и добрый. А еще больше восхищало Куан Мэна, как дядя славно вступал в старость. Он старел, как все, но старостью не тяготился, и Куан Мэн не уставал удивляться этому все другие старики, которых он знал, старели подругому. Они тащили на себе бремя своих лет, они выставляли напоказ все шрамы, которыми наградила их жизнь, они были искалечены жизнью. Куан Мэн так надеялся, что когда и он достигнет преклонного возраста, то сумеет быть таким, как дядя Чеонг. А теперь, проработав всего несколько месяцев, он начал понимать, до чего это трудно, и с еще большей любовью всматривался в беспечальное лицо.