Читать «Биржевой дьявол» онлайн - страница 36

— Преподавал. На факультете русистики в Лондоне.

— Ах, как я хотел бы знать этот язык. На слух он так поэтичен. Я прочитал множество русских романов — во всяком случае, всех классиков, — но, думаю, в оригинале это еще прекраснее.

— Так и есть. Русская проза — истинное чудо. Она звучит как поэзия. Оттенки, нюансы, которых умели добиваться писатели уровня Толстого и Достоевского, — это невероятно. И прекрасно.

— А ваш любимый автор?

— О, конечно же, Пушкин. Именно по этой причине. С языком он работал так, как не удавалось никому ни до него, ни после. И его сюжеты всегда великолепны.

— Мне часто кажется, что Бразилия и Россия во многом похожи.

— Серьезно?

— Да. Огромные пространства — у них и у нас. Оба народа живут одним днем. Оба привыкли к бедности и коррупции, к огромному потенциалу, которым все никак не удается воспользоваться. О Бразилии говорят, что это страна будущего — и такой останется всегда. — Он усмехнулся. — Но мы не сдаемся. Мы пьем, танцуем, наслаждаемся жизнью — и умираем на следующий день.

Я задумался. Он абсолютно точно описал ту странную смесь разгула и меланхолии, которая изначально очаровала меня при первом знакомстве с русской литературой.

— Возможно, вы правы. Я, к сожалению, практически не знаю Бразилию. Подозреваю, однако, что климат здесь лучше российского.

Луис рассмеялся.

— Это уж точно. И потому нам проще наслаждаться жизнью.

— Ваша страна просто очаровывает. Хотел бы я познакомиться с ней поближе.

Луис взял меня за руку.

— Вы читали когда-нибудь Толстого «Хозяин и работник»?

Я улыбнулся.

— Не далее как три недели назад рассказывал о нем студентам.

— Очень, очень бразильская тема.

— О чем это, Papai? — спросила Изабель.

— Расскажите ей, — сказал Луис.

— Помещик и его работник застигнуты в дороге метелью. Помещик пробует спастись, оседлав единственную лошадь и оставив работника идти пешком. По дороге лошадь сбрасывает седока. Пробираясь через сугробы, помещик размышляет о том, насколько бессмысленным было его существование: одиночество, эгоизм, жестокость — наверное, столь же бессмысленной будет и его смерть. Он возвращается и видит, что работник замерзает на снегу. Помещик накрывает его своим телом. Утром, когда вьюга кончилась, их находят. Работник выжил, но хозяин умер.

Изабель, не отрывая от меня темных глаз, ловила каждое слово.

— Какая прекрасная история.

— Толстой выразил в ней то, что считал долгом высшего сословия.

— Бразильцам стоило бы почитать этот рассказ, — проронил Луис.

— К сожалению, современники Толстого не слишком склонны были его усваивать. Потому-то спустя сорок лет и произошла революция.

— Здесь революции не будет. Будет просто анархия, взрыв насилия и нищета.

— Ваша дочь рассказала вам, чем мы тут занимаемся? — спросил я.

Изабель заметно смутилась.

— Она не любит говорить со мной о работе, — сказал Луис. — Наверное, так оно и лучше. Наши банки слишком часто оказываются на конкурирующих позициях.

Я бросил взгляд на Изабель. Она пожала плечами. И тогда я рассказал о проекте favela. Луис внимательно слушал, время от времени посматривая на дочь, но та старательно избегала встречаться с ним глазами.