Читать «Одинокая птица» онлайн - страница 14

Птица прыгала по земле на одной ноге, а другую то поджимала под себя, то разгибала. Она судорожно махала крыльями, пытаясь в очередной раз взлететь, и еле слышно попискивала. Я приблизилась к ней метров на пять, но она, казалось, не замечала меня. Крадучись, я подбиралась к ней все ближе и ближе. «А не цапнет ли?» — промелькнула глупая мысль. Я тут же одернула себя: «жалкая трусиха!» Свиристель — не больше моей ладони, и, даже если клюнет изо всех сил, больно не будет.

Сделав глубокий вдох, я быстро наклонилась. Все — попалась! Я держу пленницу в левой руке, обхватив ее крылья. Птичка вертит головой и отчаянно пищит. Я подношу к ее клюву указательный палец. Она тут же хватает его — ничуть не больно. Надо рассмотреть ее получше. Вот черные отметины, а вот — красные. Сердце птички бешено колотится под моими пальцами. Вообще-то ни переломов, ни порезов, ни крови не видно. Значит, не умрет. По крайней мере, сейчас. Я чувствую, как мое сердце тоже начинает биться чаше. «Маленькие птички — существа нежные. Чуть что — и они подыхают», успокаивал меня отец, когда я горевала о погибших по его вине канарейках. Моя птица продолжает пронзительно пищать. Кажется, она хочет сказать мне: «Поторопись! Время не ждет!» Действительно, нужно поторапливаться. Запихиваю бедолагу в коробку и мчусь через двор. Кейко удивленно уставилась на меня, но сейчас мне не до нее.

Птица истошно вопит. Ее крылья бьются о картонные стены коробки.

— Не волнуйся, я хочу тебе помочь, — успокаиваю я пленницу. — Сейчас найдем кого-нибудь, кто тебя осмотрит.

Я осторожно обошла наш дом. Бабушка по-прежнему играет на сямисэне, но теперь игра сопровождается пением. Скорее даже не пением, а кваканием — такой уж у бабушки голос. Вполне в духе наших национальных музыкальных традиций.

Отец в Хиросиме. Там находится филиал его страховой компании (головной офис — в Кобе). В последнее время он зачастил в Хиросиму. Ездит туда даже по выходным, и мы с бабушкой знаем почему. В Хиросиме живет его подружка Томико Хаяши. Ее квартира расположена над баром, которым она владеет. Папаша там прочно обосновался. Мать уехала, я под присмотром бабушки — теперь он волен делать, что хочет. Однако бабушка, как и мать, держит язык за зубами. Про отцовские шашни — ни слова. Она предпочитает пилить меня или срывать зло на сямисэне.

Если бы бабушка знала, чем я сейчас занята, она бы пришла в бешенство. «Эти твари, — сказала бы она, — разносят блох. И болезни от них всякие. Не трогай эту проклятую птицу. Пусть сдохнет». У себя в доме в Токио она ставит мышеловки. Устройство у них такое, что мышь не гибнет, а просто оказывается в ловушке. Затем бабушка топит мышь в ведре и выбрасывает ее в мусорный контейнер. Когда я гостила у бабушки, я каждое утро проверяла эти проклятые мышеловки и выпускала мышей на свободу. Они исчезали в траве или под камнями и, наверное, благодарили меня. Хорошо, что в нашем доме мышей нет, а то бы бабушка и здесь зверствовала. Утопить живое существо ей легче, чем выбросить на помойку создание мертвое, с перебитой шеей.